- Мне бордо, - выдавил из
себя Эссекс, с безразличным видом глядя перед собой.
- Бордо? Что ж, как по мне,
так и бордо сойдёт, - кивнул в знак одобрения Вандермеер. - Холодного мяса на
закуску. Свежий хлеб с паштетом и сыр! Несите всё на стол, любезный, и
поскорее!
- Сию же... - ответствовал
трактирщик и поспешил убраться с глаз долой от господина, грубые манеры
которого вызвали у него появление волны холодных мурашек.
Вандермеер, довольный тем эффектом,
который он произвёл на хозяина заведения, вытянул ноги, при этом бесцеремонно толкнув
кованым каблуком сапога Эссекса, и откинулся назад, упершись спиной о стену.
- Жестковато здесь, -
проговорил он, нахмурив брови. - Да и кормят чуть лучше, чем свиней перед тем,
как согнать в трюм корабля в качестве живого провианта.
- Вы же не хотите обедать на
виду у всей парижской знати в центре Кале? - не удержался от сарказма Эссекс.
- А что в этом такого? Вся эта
ваша скрытность, - Вандермеер развёл руками и наклонил голову набок, - и пшика
не стоит! Вы что же, думаете, что герцогу де Креки или лорду Суррею уже не донесли
о том, что мы здесь? Какая разница в том, что нас видели в центре Кале или в
этой дыре на задворках портовых складов?
- Не скажите, - покачал
головой Эссекс. - Здесь нас, если и выследят, то только те шпионы, которые
скрываются так же, как и мы. А в центре Кале на нас обратят внимание люди
самого Хайда или, хуже того, люди короля! Короля Франции, я имею в виду.
- Ха! И что с того? Разве
вас объявили вне закона? Разве вас в чём-то обвинили?
- Да, но вы, барон! На вас
пало подозрение в покушении…
- Ах да! Я! - Вандермеер
достал из внутреннего кармашка жилета маленькую коробочку, раскрыл её и, поднеся
к носу, с шумом вдохнул. - Я - персона нон грата в Лондоне, не так ли? Но кто,
скажите мне, кто знает меня в лицо здесь, в Кале? Кроме вас, разумеется. И кроме
лорда Суррея, который, по моим расчетам, пока ещё находится по ту сторону
Ла-Манша.
- Как скажете, - проговорил
Эссекс, уже готовый согласиться с доводами барона. - И всё-таки разумная
предосторожность будет нелишней.
- Нет, - качнул головой Вандермеер
и громко прочихался. – Для вашей репутации и вашего спокойствия осторожность,
может быть, и окажется спасительной ниточкой. Но не для дела. А моему животу
все эти игры в прятки вредны. Как вообще можно назвать обедом то, что подают в
этом богом забытом заведении? Будучи в Лондоне, без необходимости я никогда не
заходил в публичные трактиры. А тут мне приходится столоваться в самом
захудалом из них!