А Вито буквально
захватил меня в плен. Без него я не могла сделать ни шага. Он сменил не только привычных
учителей и расписание, но и предметы к изучению. Рисование? Долой! Пение? Туда
же! Все сделалось гораздо жестче и серьезнее. Учеба в классе завершалась занятиями
на воздухе, где напряженные физические упражнения превращали меня в мокрую
тряпку, а мой «наставник», непрерывно наблюдающий за мной, светился лучезарной
улыбкой. Ух, как она меня бесила!
Далее шли короткий
отдых с перекусом и вновь учебные занятия, но уже в лаборатории. А в довершение,
чуть ли не перед сном, личные уроки с Аурелио – фехтование или бальные танцы, которые
тоже перестали быть приятным времяпровождением. Я только и слышала окрики:
«Держи спину!», «Где твоя нога?», «Поворот влево, а не вправо!».
Куда делась моя
внезапная влюбленность в Вито? Да я его ненавидела! Разве можно любить палача?
Отныне все подчинялось тренировке тела и ума. Никаких легкомысленных сонетов:
только сложные оды, еще и на иностранном языке. Уж если развивать память, то
всесторонне.
А заплывы в
лесном озере? Сначала я думала, что брат пригласил меня на пикник. День выдался
жаркий, отчего не побултыхаться в приятной водичке? Какое там! Он стянул с меня
рубашку (в такой приличные леди приседают на мелководье, сопровождая купание звонким
«Ах!») и бросил в одних панталонах в ледяную воду.
– Встретимся на
том берегу!
И я поплыла. А
что делать? Не бежать же до дороги в мокрых штанах, закрывая голую грудь
руками? Вот бы случайные проезжие обрадовались!
Одежду Вито унес
с собой и ждал моего прибытия на противоположном берегу, с комфортом
устроившись на валуне.
– Гад! Какой же
ты гад, Золотце! – мои зубы клацали. К холодной воде я привыкла, но свежий
ветер заставил кожу покрыться пупырышками. Аурелио, насмешливо глядя на мои
потуги прикрыть несуществующую грудь, протянул полотенце. Я, схватив его,
повернулась спиной, быстро вытерлась и принялась напяливать верхнюю одежду.
Путалась в рукавах и широкой юбке. Ругалась на все лады, когда он и не подумал
помочь. И лишь потом обнаружила, что Вито давно вернулся в карету и со
скучающим видом ждет, когда я рвану дверь.
Даже подруги
перестали приходить ко мне. Я подозревала, и не без оснований, что их отвадил
мой замечательный братец. Я уже молилась, чтобы он влюбился и хоть на какое–то
время оставил меня в покое. Но выжимая из меня остатки сил, Золотце выматывал и
себя. К ночи мы оба валились с ног.