Сузив злые голубые глаза, сестра рыдать прекратила мгновенно.
– Извини, – повинилась я, ничуть не устыдившись. – Но плакать сейчас и правда не время. Я доставлю тебя к драконам: я тебе обещала, и слово свое сдержу.
Неясный шорох в противоположном углу прямоугольной клетки поначалу показался мне глюком впечатленного за день разбушевавшегося воображения, но, когда темная тряпка заелозила по полу повторно, негромко фыркнув, я пожалела о том, что под рукой нет стилета.
Если это была крыса или змея, то какая-то уж сильно откормленная. Тогда неудивительно, что, кроме нас, в клетке больше никого нет. Она же всех пленников сожрала!
– Амелия... – прошептали за моей спиной напуганно.
– Цыц, муха, – коротко отговорилась я, медленно подбираясь к свертку.
Наступив на край елозящей тряпки, я без резких движений коснулась другого края пальцами и дернула его, обнаружив чужую хвостатую попу. Голова неведомого чудища все так же пряталась под тряпкой, тыкаясь в мой сапог.
Неловко отступив, пораженно разглядывая чешуйчатого представителя драконов, я присела перед ним на корточки.
Раньше драконов вживую мне видеть не приходилось, но что-то никак не верилось, что с тех пор, как появились первые упоминания о них в летописях, они так измельчали.
Подняв большую голову с вытянутой мордой, темно-красный дракончик посмотрел на меня своими жалобными голодными янтарными глазищами. И я вдруг как-то сразу поняла, что это детеныш. Зубастый, пузатый, хвостатый и крылатый, но детеныш.
Бурно выругавшись, впечатлившись новым знакомством, я тем не менее нашла в себе силы улыбаться. На невольничьих рынках Королевства Узников торговали всяким товаром, но встретить здесь дракона я никак не ожидала. Потому что своих детей чешуйчатые создания охраняли хорошо, если верить тем же летописям.
Просто рождались они у этих долгожителей редко и ценились выше всяких богатств.
Осторожно взяв тяжеленькую малявку на руки, я умилилась тому, как самое интересное он скромно прикрыл хвостиком. Но я-то уже успела заметить, что это мальчик.
– Илона, смотри, кто здесь, – медленно развернулась я к притихшей сестре, стараясь не делать резких движений.
Слегка покачивая пузатенького на руках, словно младенца, я продемонстрировала хвостатое чудо сестрице. Она была удивлена не меньше меня – изумление четко проступило на ее покрасневшем от слез лице, но и ее найденыш не оставил равнодушной. Улыбка, полная умиления, застыла на ее полных губах.