Вроде понятно, что пары здоровенных емкостей, ведра на
три-четыре каждая, хватит для всех. Однако стоило охране поднести к
дверям медные, исходящие на морозе паром бачки, как к ним со
стонами, криками и воплями полезли труженики сохи, мгновенно забив
узкую щель живым клубком орущих и брыкающихся человеческих тел.
Разгребать же завал пинками и кулаками пришлось контре, старой, еще
офицерской, и новой, вроде меня, вместе со шпаной, в союзе
абсолютно аморальном и противоестественном, но позже не раз мной
наблюдаемом в лагере.
Участие лидера урок в потасовке было неожиданным, но
эффективным. Мало того, что он сам, даром что чуть стоит на ногах,
умудрился выдать несколько сочных плюх, так его свита перестала
грязно собачиться друг с другом и обрела досель утраченный разум в
совместных действиях. А чуть позже, после муторного и смешного
дележа воды, вставший со смертной ветоши лидер как-то незаметно
оказался рядом. Протянул руку и представился с ощутимой
гордостью:
- Гвидон. Князь Гвидон, - и сразу как-то на секунду стушевался,
не иначе, вспомнив свое недавнее беспомощное и больное состояние,
тихо добавил: - Степан Никодимыч, так мамка с батькой нарекли, но
это только между нами.
- Алексей Обухов, - ответил я на пожатие. - Для вас Коршунов,
разумеется.
- Пойдем кипятку погоняем, с фартом я от калева* ушел через
снадобье твоей бабки, - он повысил голос для окружающих ушей. -
Поучу, чтоб ты на сталинской даче жил как в Эрмитаже!

Устроились мы удобно, и у печки, и на виду, но при этом как бы
за стаей молодых урок, которые, сидя на корточках, почесывались,
искали вшей, жевали что-то сомнительное и передавали друг-другу
кружку с почти кипящей водой, отхлебывая по глоточку. При этом они
не переставали громко смеяться и травить друг-другу какие-то
мерзкие истории на смеси фени и мата. Смысл я не мог понять при
всем желании, но дело полезное: так наш разговор гарантированно
никто не разберет.
- Уши пухнут, - доверительно пожаловался Князь Гвидон. - Без
махры вшивота, и награнтать неподьемно**.
Смысл второй половины фразы я в точности не понял, но на всякий
случай обескураженно развел руками:
- Совсем не курю, - вроде и не соврал, и заначка целее будет,
ведь таким только покажи, мигом все до крошки вытащат. - Обычное
дело для моего времени, кстати. Все о здоровье заботятся,
физкультурой занимаются, хотя, надо признать, и живут лет до
восьмидесяти в среднем. Это если в Японии или Франции, в России на
десяток поменьше выходит...