По хитрым глазкам Ирины Рейман было
видно, что она реально меня заподозрила.
— Ну мы её так называли, — изобразил
я смущение. — Она вообще женщина простая, не любит
формальностей.
Ещё как любит! Даже коллеги и
ассистенты только на вы и по имени-отчеству, а посторонний солдат
так только «профессор Голобко» и никак иначе! В глаза её так
называл только я и полковник Копылов. А ещё у меня с ней был роман.
Самый длительный, кстати, если вспомнить всех моих женщин, коих у
меня было аккурат четыре.
Судя по всему, Ирина мне не поверила,
поэтому я постарался перевести разговор на неё.
— А ты судя по фамилии, из поволжских
немцев?
— Вежливый. Обычно спрашивают, не
еврейка ли я.
— Да какая ты еврейка! Волосы
светлые, глаза серые…
— Из поволжских евреев, — перебила
она меня.
Я осёкся. Да, генетика это явно не
моё.
— А что такие бывают?
— Каких только не бывает. Папа с
мамой из Энгельса были. Поступили в ЛГУ, с тех пор мы ленинградские
евреи.
Сложно было понять, издевается ли
Ирина или нет, но я не стал глубоко лезть в этнические и семейные
вопросы и чуть было об этом не пожалел.
— Так что ты говорил про подъём на
пирамиды?
— Развлекались мы так, — пробурчал я.
— Устраивали небольшой чемпионат и соревновались, кто быстрее
поднимется на вершину пирамиды, по всем этим долбанным
ступеням.
Почти не соврал. Действительно, у
солдат, которые служили на планете, было такое развлечение.
Начальством не поощрялось, но и не наказывалось. Меня это
раздражало, стоило мне вспомнить мой первый и единственный подъём
наверх, когда приходилось по адской жаре, лезть, отстреливаясь от
рукокрылых и проторазумных уродов.
Рейман хмыкнула, кажется, она мне
всё-таки не поверила. Надо будет заставить Темиргалиева дать мне
несколько уроков, как складно врать без подготовки. Впрочем, её
занимали другие вопросы, поэтому она как-то нетерпеливо дёрнула
меня за рукав куртки:
— Расскажи мне про Голобко. Какая
она? Какие требования предъявляет?
Я вздохнул с облегчением. Кажется,
вышли на безопасную тему, главное, чтобы она не поняла, почему
простой военнослужащий так тесно общался с выдающимся советским
профессором. Про её требования к научным работникам я был не в
курсе, ибо попал к ней в команду через армию, в чём честно (почти)
признался Ирине. Зато вспомнил несколько интересных и увлекательных
случаев, которые не проходили под грифом «секретно». Как я отличал
одни от других? Да очень просто, насчёт всех секретных тем мне
долго мыла голову, родная военная разведка, напоминая, чтобы я
держал пасть на замке.