Светило медленно поднималось, и его яркие, золотые блики перламутровыми красками играли на позолоченных куполах храма Христа-Спасителя, удивительно сверкало под их палящим светом Сити, мраморно-белыми стенами ослеплял Новодевичий монастырь, огромными гигантами под его ласковым светом казались все семь высотных зданий, включая университет. Максим жил в одном из карамельно-кремовых домов, хранящих пыль прошлого столетья, на Кутузовском проспекте. И ни за что не согласился бы поменяться на другой район.
Максим встал, потянулся и подошел к окну. Сегодняшний день был для него важным и ответственным так, как нужно было присутствовать на консультации по защите дипломной работы и решить некоторые проблемы на работе.
Максим задержался дома потому, что долго пытался отыскать какие-то старые курсовые, из которых планировал взять материал для своей работы, и когда выехал, то понял, что на назначенное время он уже не успевает.
Ауди, искрясь на солнце, со скрипом затормозила у самых дверей института. Максим выскочил, скомкал все свои курсовые в охапку и понесся к входу. Чуть не вышиб стекло в двери, когда пытался ее открыть, и проскочил мимо удивленного охранника, не показывая студенческий.
День прошел для него довольно успешно: он показал материал преподавателю и получил его полное одобрение для защиты, по телефону смог решить несколько важных дел, которые ему перекинул Володя, и поэтому не торопился уходить из института. Максим просидел целый час на скамейке во внутреннем дворе, выкуривая одну сигарету за другой и наблюдая за проходящими мимо студентами, с некоторой трусостью признаваясь самому себе, что высматривает ту самую девушку, с которой поссорился из-за машины несколько дней назад. Но Анна так и не появилась. С жалостью и странным облегчением Максим направился к выходу. В сутолоке машин у входа он первой увидел девушку, которую хотел встретить и промучился из-за этого целый час, второй он увидел свою машину и понял, что девушка как раз стоит возле нее.
Анна всеми силами старалась сохранить самообладание, пока Максим шел к ней через ряды машин, но это ей не особенно удавалось – слишком открытое и честное у нее было лицо, которое в это минуту даже покраснело от гнева. Она смерила приближающегося молодого человека недовольным взглядом и, скрестив руки на груди по привычке, как всегда когда хотела держать себя в руках, подошла к нему.