Успеваю оценить цвет ее трусиков. Бордовые, как и развратный наряд.
- Чтобы ты в себя могла придти, – забираю ключи от мотоцикла, даже не загнав его в гараж, прохожу по дорожке к дому. – Идем!
- Может хватить раздавать мне приказы. Я не твоя рабыня, – узнаю взрывной характер Инги Чернышовой. – Крепостное право отменили в 1861 году, Глеб Александрович.
Что-то голос ее подозрительно удаляется. Разворачиваюсь на 180 градусов и наблюдаю премилую картину: Инга на шатающихся ногах отдаляется от дома. Совсем чокнулась.
За несколько шагов нагоняю ее, чуть сгибаю ноги в коленях и закидываю девицу себе на плечо. Инга начинается брыкаться, что-то орать, даже бить меня сжатыми кулаками по спине. Даже сумочку в ход пускает.
Но я уверенно несу ее в дом, захожу с легкой ношей в гостиную, где нас радостно приветствует Брауни. Прыгает под ногами, лает, явно намереваясь поиграть с Ингой, которая сообщает четвероногому другу о дикарстве ее хозяина.
Быстро поднимаюсь по лестнице и захожу в гостевую комнату в бежевых тонах. Пристанище для дерзкой девчонки.
- Здесь твоя комната, – грубо кидаю девушку на кровать и, пока она не пришла в себя, спешно ретируюсь, закрыв дверь на ключ. Мало ли что ей в голову придет.
- Глеб, ты неандерталец, – громкий стук. – Дикарь и деспот! – еще раз. – Ты просто…
Что именно она там говорит, я уже не слышу, так как вместе с Брауни спускаюсь вниз и выхожу на задний двор, чтобы немного проветрить мозги, иначе точно не усну всю ночь, думая про девушку за стеной. Ведь желание зайти к ней и лечь рядом очень велико. А так нельзя поступать.
14. Глава 13
Инга
Голова жутко болит, во рту, словно кошки нагадили, а глаза режет от солнечного света сквозь прозрачные шторы. Тяжелая форма похмелья после выпитой бутылки текилы вместе с Лерой. Оооххх, больше никогда не буду употреблять алкоголь в таких количествах. Жутко плохо. Хочется пить, встать под холодный душ и потом снова полежать, иначе количество шотов выйдет из организма.
Переворачиваюсь на другой бок, вдыхая запах постельного белья. Незнакомый кондиционер, так еще и цвет одеяла темно-серый. Сглатываю подкатывающий к горлу ком, пару раз перевожу дыхание и сажусь на…чужой-мать-ее-кровати. В чужой комнате. И, следовательно, в чужом доме.
- Твою же мать!
Опускаю голову вниз, радуясь, что платье на месте, так же как и нижнее белье. Значит, сексом я не занималась. Не хотелось бы для себя именно