Мне кажется, будто вокруг нас нет никого. Мы словно бы под каким-то особым куполом, куда посторонним даже и не прорваться. Наш мир на двоих, в который так не кстати врывается голос отца, требующего пройти с ним в кабинет, а Аделаиде проводить гостя до его автомобиля, так как он уже засиделся у нас дома.
- Завтра ты поедешь с Аделаидой за платьем, – отец с порога огорошивает неприятной новостью, считая, что все же решено, и я не дам заднюю. Зря он это. – Я займусь приглашениями на торжество. Такое важное событие должно быть освещено в прессе.
- Папа, я не собираюсь выходить за Диму. Не сейчас ни через месяц.
Рука отца со стаканом виски застывает в районе подбородка. Он не успевает сделать ни одного глотка, как стекло тут же крошится. Янтарная жидкость, как и осколки, остаются на его ладони или оказываются на полу. Вижу капли крови на рукаве его белоснежной рубашки.
- Так значит, – голос обманчиво спокойный, а улыбка вроде бы милой кажется, – ты отказываешься от свадьбы с сыном прокурора города, да? – два шага в мою сторону. Стою на месте, не показывая ему ни капли страха. – Дмитрия уже бросила? Или он пока что об этом не догадывается?
- В ближайшие дни скажу ему о нашем расставании, – отец оказывается в нескольких сантиметрах от меня. – С ним я не вижу своего будущего, папа. Он не тот, с кем… Ай!
- Зато это вижу я, – стальной захват на локте, от чего точно синяки останутся. – Маленькая, неблагодарная сучка! – слегка выворачивает мне руку, делая этим еще больнее. – Решила характер своей мамочки что ли показать? – толкает в кресло, нависая надо мной подобно скале.
Впервые предстает передо мной в таком виде. Обычно злого Павла Аркадьевича знают лишь подчиненные, но никак не обитатели особняка. Сейчас мне кажется, что он не пощадит даже родную дочь, которая успела так сильно его разозлить.
- Не смей мне перечить, Инга! – вжимаюсь в кожаное кресло, мечтая оказаться подальше от этого кабинета. – Твоя мать тоже поначалу язык за зубами не умела держать, но позже я смог ее заставить плясать под мою дудку. И тебя тоже заставлю, моя милая, – задерживаю дыхание, опасаясь за собственную жизнь, хотя так и хочется съязвить. – Свадьба через месяц!
Звучит как приговор на смертную казнь.
- Ты не можешь распоряжаться моей жизнью, – поднимаюсь на ноги. Отец наливает новую порцию виски и делает большой глоток.