-Я дарую тебе жизнь, — послышался спокойный голос. — Собирай
свои вещи и беги отсюда, не оглядываясь. В третий раз ты от нас не
уйдешь. Я тебе это обещаю, Андрей Викторович.
Пленник еще несколько секунд стоял на том же месте, а потом его
словно подтолкнули и он мелкими шажками побежал к столу и принялся
собирать свои пожитки в вещмешок, нацепил на себя пояс с
подсумками, перекинул на спину пустой автомат и взялся за бумагу с
посланием к сыну Михаилу. Держа ее в руках, он обернулся к Черному
Богу, который все так же стоял посреди комнаты.
-А можно... — робко начал Андрей. — Можно Сашку забрать?
-Сашка с вами не пойдет, — послышался спокойный ответ.
-Можно он хотя бы прочитает письмо от отца?
-Я позволю тебе это. Только потому что ты напомнил мне, что
такое умиление чьей-то наивной глупостью.
Чернобожник, открывший клетку, тут же побежал к выходу и скрылся
за дверью. Не прошло трех минут, как на она вновь открылась и в
комнату вошел молодой парень — сын Михаила — и застыл, глядя на
свое божество с открытым ртом. Затем молча повернулся к Андрею и
взял письмо. Морщась и кривя рот, тот быстро прочитал послание
своего отца и покачал головой.
-Мне противно, — пробормотал Сашка, — что я — его сын. Мне даже
бумажку эту противно держать, — он выпустил письмо из рук, уронив
его на пол.
Великан неслышно для других обратился прямо к будущему
послушнику, отчего тот расплылся в благодатной улыбке, опустился в
глубоком поклоне и устремился к выходу. Андрей аккуратно подобрал
письмо и, скомкав, убрал его в карман на животе.
-А все же можно, — он не знал, позволительно ли было ему
говорить, — можно Сашка пойдет с нами? Он — еще ребенок, ничего не
понимает.
Внезапно все присутствующие в комнате люди схватились за голову,
почуяв резкую раздирающую боль. Словно стих зазвучали громоподобные
строки.
-В словах Чернобога нельзя усомниться! Кто усомнился — потонет в
грехе!
Комнату наполнил душераздирающий крик, бульканье, хрипота.
Подкошенный жуткой болью, Андрей упал на пол. Корчась от страшных
мучений, Андрей приоткрыл глаза и увидел, как недалеко от него
чернобожник давился собственной кровью и держался за глаза, из
которых текла густая алая жидкость. Внезапно он вытянулся словно
струна и обмяк. Под ним увеличивалась темная лужа. Другой
чернобожник в рясе дрожал, прижимаясь лбом к полу.