Он оглядел комнату, полную двухэтажных железных кроватей со
стоящими между ними тумбочками. На нескольких спальных местах все
еще лежали матрасы, правда изъеденные и дырявые во многих местах.
Андрей опустился на ближайший из них и пододвинул тумбочку, так
чтобы та стояла между ног наподобие стола. На кухню он опасался
идти, потому что там уже сидел Михаил, который уединился, вероятнее
всего, чтобы не видеть причину своей злости. Он иногда что-то
негромко говорил, ругался и отпивал из бутылки — были слышны удары
стекла по деревянной поверхности. Из-за гермодвери почти ничего не
доносилось. Сначала там был непонятный шум, удары, но затем все
стало стихать. Вместе с эти стихали и удары сердца в груди.
Андрей скинул рюкзак и поставил автомат рядом с кроватью так,
чтобы фонарь давал достаточно света для чтения. Он открыл твердую
обложку и начал изучать записи. В своей массе они представляли
собой рабочий блокнот, куда его обладатель делал заметки, чтобы
что-нибудь не забыть. Красивым мелким почерком одна за другой
следовали напоминания, которые начинались со слов «отправить»,
«заполнить», «передать», «предъявить», «исследовать», и тому
подобное.
«Заказать реагенты в отделе снабжения», говорила одна
запись.
«Напомнить завсклада о бракованной партии», говорила другая.
Кузнецов вызывал ощущение ответственного руководителя, который
полностью контролировал работу собственного отдела и старался не
забыть о самых мелких вещах. Рядом с каждым напоминанием стояла
галочка, как знак о выполнении того или иного задания себе самому.
Однако другие записи ясно показывали еще одну его характерную
черту. Простые заметки о повседневных делах иногда сменялись
маленькими откровениями о работе отдела или НИИ.
«Новая практикантка напутала колбы с образцами и чуть было не
завалила эксперимент. Будь моя воля, выкинул бы ее из НИИ с
соответствующей характеристикой. К сожалению, Фадеев выгородил ее
перед руководством. Неслыханная глупость. Такие дуры не должны
работать в науке».
В другой записи досталось уже Фадееву.
«Победоносцев никак не может понять, какую скотину он поставил
на место заместителя. Фадееву надо в колхозе работать, чтобы сидел
и пересчитывал свиней. Для экспериментальной деятельности нужна
воля и мужество, коих у него нет».
Один за другим он проходился оскорбительной критикой по
практикантам, научным сотрудникам, заведующим другими отделами и
прочими нерадивыми сотрудниками. Все они обвинялись в глупости,
тупости, нерасторопности, необразованности и отмечались
соответствующими эпитетами.