Я щурюсь:
– И сколько вас тут таких... мастеров?
– Тринадцать. Три основных и десяток приглашенных.
– И ты, конечно, среди основных? – я фыркаю.
– Ага, – Мирон кивает.
– Ну разумеется! – я всплескиваю руками. – Так где мое новое платье?
В этот момент в пространство между стеной и шторой просовывается чья-то рука – секьюрити или администратора, – и протягивает Мирону небесно-голубое платье. Он швыряет его мне через всю комнату:
– Переодевайся и выходи.
– Мне нужно заказать такси до дома. Дай телефон.
– Больше тебе ничего не дать? – он ухмыляется. – Будешь себя плохо вести – отдам тебя обратно этим лбам.
Очень смешная шутка. Я кривлюсь. Окей, не хочешь – не надо. Я переоденусь, заберу все свои вещи на ресепшне, или как тут у них называется это место, выйду на улицу и там закажу такси со своего телефона.
Но не тут-то было. Как только я напяливаю на себя голубое платье и выныриваю в коридор, Мирон тут же подхватывает меня под локоть:
– Вот и попалась.
– Отпусти меня немедленно! – рыкаю я, вырывая руку.
– Даже спасибо не скажешь? Я вообще-то спас тебя.
– Я бы и сама справилась! – не справилась бы, но ему это знать не обязательно.
– Да ладно? – он неожиданно дергает меня на себя, так что у меня дыхание перехватывает, а потом прижимает грудью к стене. Вокруг полно людей, но никто не обращает на нас внимания. Я дергаюсь, шиплю, пытаясь вырваться, а он держит меня так крепко и так легко, словно ему не нужно для этого на малейшего усилия. Чертов ублюдок. Все они, мужики, одинаковые.
– Отвали, отцепись, блять, отпусти меня!
– Так ты и им говорила, правда? – шепчет он громко и влажно в самое ухо, обжигая горячим дыханием с привкусом табака и алкоголя. – А они что? Послушались тебя, мм, детка? Или им было наплевать на твои мольбы? Они решили для себя, что засунут в тебя члены, а там – хоть гори все синим пламенем! – он грубо сжимает мою задницу, ныряет ладонью между бедер, и меня едва не выворачивает от тошноты. Но потом он вдруг убирает руки и отпускает меня, отступая на шаг в сторону: – Так зачем ты пришла? Явно не потрахаться. Ты ведь такая правильная, – замечает он язвительно. – Такие хорошие девочки, как ты, не трахаются.
Тут он окончательно меня выбешивает. Сжав зубы, я размахиваюсь и залепляю ему крепкую пощечину. Он дергается, явно ошалев от неожиданности, двигает челюстью из стороны в сторону, прижимает к щеке ладонь, а потом вдруг широко улыбается: