Рошеру того и надо было.
Он поцеловал руку Эмине, схватил со стула плащ – и был таков.
***
Дойти было недолго, а вот подумать по дороге...
А что его-то туда несет? Его это касается? Он стражник? Он вообще – кто?
Поймав себя на этой мысли, Рошер даже с шага сбился. А ведь и верно – кто? Что? Зачем!?
Но назад не повернул.
Он и сам не смог бы внятно ответить на эти вопросы, разве что Тайяна бы помогла. Ей-то все было понятно.
Рошер Вайст был рожден ищейкой. Охотничьей собакой, если хотите, только в качестве дичи обречены были выступать воры, убийцы, подонки...
Стража для него была самым главным, он вкладывал всю душу в свою работу. Лишившись руки и с ней – смысла жизни (на что годна гончая без лапы?) он потерял себя и принялся спиваться. Так собака лежит у конуры, отказываясь от воды и пищи и мечтая скорее сдохнуть, чтобы вновь прийти в мир молодым и здоровым щенком.
Рошеру сдохнуть не дали.
Вытащили, привели в чувство, помогли – и сатро Вайст опять встал на след. И это оказалось еще интереснее.
Ну что он видел в страже?
Мелкие кражи, поджоги, семейные склоки, пьяные драки? И где тут развернуться таланту? Где тут искать, собирать доказательства, размышлять, вычислять?
В истории с Аэленой он получил это сполна - и затянуло.
Хуже вина, хуже смолки, хуже чего угодно. Так, видимо, чувствуют себя разломщики, не в силах отказаться от своего опасного промысла.
И что ему было нужно теперь?
Да то же самое.
Потому и встрепенулся Рошер на слово «убийство», потому и полетел, понимая, что делать ему там нечего, что выставят его оттуда не глядя, что...
А остановиться все равно не мог.
А вдруг...?
Его и не выставили, полагая, что если идет – то знает зачем. И Рошер спокойно прошел через цепочку стражи, к оврагу.
Там было хорошо, спокойно, уютно, зеленая трава вымахала до пояса, в такой приятно поваляться днем, задумчиво глядя на небо и пожевывая былинку. Или спрятаться с любовником.
Но здесь и сейчас речь шла не о любви.
Мирно гудели пчелы, качались какие-то цветочки – и от этого контраста становилось еще страшнее. И по спине бежал морозец.
Смерти нет? Философы могут говорить, что угодно, но в этом овраге ее присутствие ощущалось особенно отчетливо.
***
Она лежала в траве, скрытая от посторонних глаз, а рядом стоял на коленях градоправитель.
В кои-то веки лойрио Эрену не было дела до того, как он выглядит в глазах посторонних.