Это что, саботаж? По глупости, из спеси и нетерпимости? Или
здесь кроется нечто большее?
Иллис сжала зубы и упрямо выпятила подбородок, поудобнее
перехватывая стопку белья. Не дождетесь! Надо будет — сама этих
четверых подвину!
Если бы она знала, что парни опасаются ее не меньше, ей,
наверное, стало бы капельку легче. А может, и нет.
А те самые мальчишки тем временем тоже пребывали в
замешательстве.
— Дела-а-а-а… — Майс резко затормозил на пороге их общей
спальни. Дальняя, всегда свободная кровать в углу сейчас была
загорожена высокой деревянной ширмой, выкрашенной в
приглушенно-зеленый цвет. Это сооружение появилось в комнате, пока
все были на занятиях, и, надо сказать, неприятно удивило парней.
Как-то… ну, бесцеремонно это все: поставили ширму, вселили
девчонку.
Хоть головой об эту деревяшку подойти и постучи — ну представить
себе! ДЕВЧОНКА! В их комнате! Ни расслабиться теперь, ни в трусах
походить, и вообще...
— Ну чего встал! — Габриэль, Майсов черноволосый носатый сосед и
лучший друг, недовольно пихнул застывшего в спину. — Дожили. Еще
трюмо сюда и пуфик с кружавчиками, совсем будет…
Он бухнулся на свою кровать и закинул длинные ноги в начищенных
сапогах на ее спинку.
— …Школа благородных девиц! Еще небось вещей три чемодана, —
закончил за него Майс. — Повезло нам, рессы ар’гарды, ничего не
скажешь. Гай, подъем! У нас задание по философии, забыл?
— А мне нравится, — неожиданно усмехнулся Льен, самый
неприметный и немногословный член их компании. — Зеленый цвет
умиротворяет… Когда я смотрю на эту ширму, то мне представляется
лес, шумящий в лучах утреннего солнца… речка и запах цветов… — по
его выражению лица, как обычно, невозможно было определить, говорит
он всерьез или тихо веселится. Вот он повел носом, радостно
добавив: — И правда приятно пахнет… Милый парфюм, не находите?
— Чего? — Габриэль с размаху хлопнул себя по лбу, принюхался и
скривился. — Только этого не хватало! Провоняем ее духами, нам же
проходу не дадут!
— О! Торк! — взвился Майс, чья кровать была ближе всех к ширме.
И отскочил от нее в сторону, как от прокаженного.
— И вообще, зачем ей душиться, этой зализанной вешалке все равно
не поможет, — проворчал он, распахивая окно. — Она страшная!
— Так… — веско сказал вошедший последним Норриан, аккуратно
перешагивая через сваленные у кровати Майса железки. — Предлагаю не
обсуждать внешность дамы, а всем пойти в библиотеку, пока тут…
проветрится как следует…