С тех пор в нашей семье не было
гримуара. Нет, безусловно, какие-то тетради с рецептами зелий или
рисунками простейших охранных амулетов имелись в великом множестве.
Но вот настоящего гримуара, с мощными заклинаниями и колдовскими
секретами, передаваемыми от поколения к поколению, ни Ива Петерсон,
ни моя мать, ее единственная дочь, так и не создали более.
— Гримуар Ивы хорошо спрятан, —
спокойно ответил отец.
Ивы?
Я прикрыла рот рукой, удерживая себя
от изумленного восклицания.
Получается, речь идет о том самом
гримуаре, якобы уничтоженном в огне? Но как такое возможно?
— И, Валенсия, вроде бы, я просил
тебя не поднимать эту тему, — продолжал тем временем отец с явным
неодобрением. — Я уже начинаю жалеть, что рассказал тебе о
гримуаре.
— Прости, но это и впрямь интересно,
— с легким смущением сказала Валенсия. — Многие в Греге отдали бы
целое состояние, лишь бы заполучить такую книгу в свои руки.
— Тем не менее, гримуар никому не
достанется, — твердо проговорил отец. — Уничтожить я его не в
силах, потому что прикоснуться к нему может только ведьма. Так что
пусть гниет там, где сейчас лежит. Рано или поздно, но время
возьмет свое.
В прихожей воцарилось молчание.
Раздался какой-то непонятный шорох, слабый женский смешок, и я с
недоумением сдвинула брови.
Чем они там занимаются? Такое
чувство, будто…
Я торопливо оборвала мысль, не
позволив себе ее закончить. Нет, не может быть! Отец бы
никогда…
— Кстати, насчет времени. —
Кокетливый смешок повторился вновь, и Валенсия полюбопытствовала: —
Когда ты расскажешь дочери о нас? Эдвард, мне уже надоело прятаться
от Кристы.
Мое сердце мгновенно рухнуло в пятки,
а в животе неприятно заныло. Разумом я уже понимала, о чем говорила
Валенсия, но категорически отказывалась в это верить.
— Валенсия, обязательно расскажу, —
пообещал отец. — И скоро. Просто… Как-то удобного момента выбрать
не могу. Криста усердно готовится к поступлению в ведьминскую
школу. Не хотелось бы ее тревожить и отвлекать от занятий.
— Ой, да о чем ты говоришь?! —
возмущенно фыркнула Валенсия. — Как будто не понимаешь, что она
опять, как и в прошлом году, провалится. У нее нет дара. Ни капли,
ни намека на него. И никогда не будет. Ты зря тешишь ее надежды.
Лучше бы поговорил с дочерью серьезно и объяснил, что она уже стала
посмешищем для всей округи. Как будто сам не видишь, как над ней
потешаются за спиной.