Прыщи оказались острой аллергической реакцией на токсичные
свинцовые белила, которыми Эльза по настоянию матушки щедро мазала
лицо. Если другие девицы травили себя вреднючей косметикой без
видимого эффекта, то мощный иммунитет Эльзы активно сопротивлялся
ядам. И чем больше Эльза пыталась маскировать угри, тем сильнее ее
обсыпало.
За столько лет ежедневного контакта с аллергеном, болезнь давно
должна была перейти в хроническую. Достаточно было прекратить
издевательство, как кожа сама начала восстанавливаться. К счастью,
здоровье у девчонки было действительно железным. Еще недели две-три
и лицо разгладится окончательно
Липпс вздохнул и с тоской обвел комнату, словно выпрашивая
помощи, но остальные рекрутеры старательно делали вид, что заняты
беседой.
— Так вот, по поводу бухгалтерии… — я положила резюме прямо
перед его носом. — Мой покойный супруг владел аптечной лавкой, и
я…
— И вы нам не подходите, — перебил он.
— Конечно подхожу!
— Конечно нет. Видит Пресветлый престол, я пытался помягче, но
вы же не слышите намеков! На эту должность нужна КРАСИВАЯ женщина.
А вы… вы страшная, фрау Шмидт. Уйдите!
— Слушайте, ну вы же не в бордель персонал подбираете! Позовите
герра Морриса, он скажет…
— Уйдите или я вызову охрану! — он повысил голос. На нас начали
оборачиваться.
Я зло стиснула зубы. Вот сволочь малолетняя! Ну кто так делает?
Что ему стоило побеседовать нормально, оценить мои компетенции?!
Хорошенькая мордашка не может быть критически важным требованием,
иначе меня бы просто не допустили до тестирования. Любой опытный
рекрутер знает, что в вопросе найма персонала надо быть гибким,
идеальные кандидаты — редкость.
Но Липпс был непреклонен. На почти безусом лице отображалась
нечеловеческая решимость не пропустить недостойную меня к
вожделенной должности.
— Хорошего дня, герр рекрутер, — холодно попрощалась я. — Пусть
к вам на собеседования отныне приходят только смазливые девы.
“И круглые дуры”.
Я настроилась на многочасовое ожидание, но очередь двигалась на
удивление споро. Когда я оказалась у дверей, то поняла в чем дело —
мужчин разворачивали прямо на входе. Да, любая дискриминация зло,
но в душе невольно расцвело злорадство. Сколько раз за последний
месяц перед моим носом захлопывали дверь со словами “Смеетесь,
фрау? Вы же женщина! Зачем вам работать, не забивайте хорошенькую
головку”.