— Скорость почти нулевая, я уже
сказал. А в остальном разберёмся. Да и это будет не твоя забота.
Но…
— Во! Куда ж без «но»! — потёр руки
Насир. — Ты когда уже перейдёшь к той части, где будешь умолять
меня остаться? Знаю я тебя, пёс литийский! Сначала — «уходи, ты нам
не нужен», а потом — «Насир, ну пожалуйста, прошу тебя, мы ведь так
много вместе пережили…».
Томаш помолчал, посмотрев на него
тяжёлым взглядом.
— Ладно! — Насир шлёпнул ладонью по
столу, и бутылка с разведённой тинктурой испуганно задрожала. — Вы
же ещё решение не приняли? Так давайте обсудим. В конце концов,
двенадцать миллионов на дороге не валяются. Так что рассказывайте.
От нас и правда только фоточки с отчётом нужны?
* * *
Насир стоял у трапа и потягивал
мазин, выпуская клубы тяжёлого сизого дыма. Звёзд над космодромом
было не видно — яркие огни командных вышек и терминалов ослепляли
небо, — но Насир с какой-то неутомимой жадностью разглядывал
собравшуюся над кораблём темноту.
— Ну как? — спросил Томаш, спускаясь.
— Есть кто на орбите?
— Сплошной елдыш на орбите! — крякнул
Насир. — Пустота! А вот вчера, помню, разлетались.
Томаш встал рядом и сунул руки в
карманы. Ветер обдал его вонючим дымом из мазина.
— Странная, конечно, история с этой
Айшей получается, — сказал Томаш. — Приспичило ей, понимаешь. Война
же идёт. А если и не идёт, то скоро начнётся. Но деньги у меня
заканчиваются, на космодроме вечно не проторчишь. А без денег нам
тут с Ладой житья не будет. Так — хоть какой-то шанс.
— Остаётся главный вопрос, — зевнул
Насир, — почему в это должен ввязываться я?
— Не ввязывайся. Я же не могу тебя
заставить.
Томаш посмотрел на здания космодрома,
которые переливались сигнальными огнями так, словно ожидалось
прибытие целой флотилии кораблей — но никто не взлетал и не
садился.
— Мутный ты какой-то сегодня! Я уж
думал, сейчас как раз к слезливым мольбам перейдёшь.
— А что, это поможет?
Насир пробормотал что-то себе под
нос.
В отличие от Томаша, он раньше летал
на коммерческих бакарийских кораблях — однако, начав карьеру с
должности второго пилота, закончил её во всевозможных чёрных
списках, которые только есть на Бакаре. Это, разумеется, ставило
крест на дальнейших полётах. Сам Насир не особенно любил
распространяться о прошлом, хотя пару раз, налакавшись тинктурой,
обмолвился, что не сходился, адыр его елдыш, характерами с
руководством. Учитывая страстную любовь Насира посылать всех по
малейшему поводу к херзац матерах, Томаша это ничуть не
удивляло.