— Времени у нас навалом, — сказал
Томаш. — Кстати, — он повернулся к Ладе, — перебинтуй человеку
голову по-человечески, а то он сейчас на ожогового больного
похож.
— Вы знаете, — заявил Джамиль, — я бы
всё-таки попросил зафиксировать в судовом журнале, что я…
Но его никто не слушал.
— Только заруби себе на носу, —
сказала Лада, — если при импульсе хоть что-то пойдёт не так, даже
если просто свет начнёт мигать, то мы сворачиваем всё и
возвращаемся.
— Если что-то пойдёт не так, я лично
всё прекращу, — ответил Томаш. — И мы вернёмся на твой любимый
Бакар.
* * *
— Опять будет трясти? — заныл
Джамиль, когда Томаш проверял крепления ремней в его ложементе.
— Правила безопасности, — сказал
Томаш.
Он устроился на своём месте, Насир
отключил голографическую карту, и вся рубка погрузилась в сонный
полумрак.
— Что? — выдохнул Джамиль. — Уже?
— Пока ещё нет, — сказал Томаш.
— Я готов, — отозвался Насир. — По
твоей команде, аотар!
— Только давай без формальностей. И
не включай ты этот долбаный обратный отсчёт, у меня от него скоро
нервный тик будет!
Томаш откинулся в ложементе и закрыл
глаза. Бортовой компьютер прошептал что-то сдавленным голосом, как
будто работал на издыхающих батареях, и на Томаша обрушилась
темнота, которую он почувствовал даже через сомкнутые веки.
— Всё, — тихо сказала Лада, — наша
птичка мертва.
— Представляю, как эти бахулы сейчас
в порту удивились! Были — и раз, никого нет! Пустота! Небось,
решат, что у нас рвануло что-то к херзац матерах!
— Ты сгущаешь краски, — сказал Томаш.
— Двигатели же недавно работали, тепловой след всё равно
остался.
Он открыл глаза. И невольно потёр
плечи, как от озноба. В лицо била невыносимая темнота, лишь где-то
у потолка одиноко мигал красный люминофор, но Томашу казалось, что
и тот постепенно сходит на нет, как биение умирающего сердца.
— Долго! — пожаловался Джамиль.
— Это небыстрая процедура, — сказал
Томаш, хотя и сам уже не мог терпеть этот могильный мрак.
— Воздух, — продолжал ныть Джамиль, —
воздух же не поступает больше, рециркуляция не работает, системы
жизнеобеспечения…
— Прекрати! — одёрнула его Лада. — Мы
часов через десять только задыхаться начнём!
— Всегда было интересно, отчего люди
умирают на таких кораблях, — послышался голос Насира. — В смысле,
какая хараза до них раньше добирается.