— Заткнись, тварь! — психанул уже
бывший дворовый авторитет, судя по тому, как пацаны от него отошли.
— Ты, сука, ментам стучишь…
— Ой, да завались, — небрежно
отмахнулся я. — Уже все поняли, что это тебе Калёный напел. А у
него на меня зуб и доказательств никаких нет, иначе я бы его уже
давно посадил. Но он ходит на воле, правда, ему недолго осталось.
За такую подставу я его мехом внутрь выверну.
— Да Калёный тебя, фраера, на раз
кончит, — истерически заржал Зёма. — Он таких, как ты, десятками
опускал!
— Слышь, у тебя это больная тема? — я
вопросительно поднял бровь. — На малолетке, что ли, машкой был? А
нам по ушам ездил, мол, в авторитете ходил.
— Заткнись, сука!!! — и вот теперь
Зёме реально снесло крышу, и он, размахивая ножом, кинулся на меня,
но я был к этому готов.
Остановился я в паре шагов от
пацанов, чтобы меня нельзя было достать одним выпадом, но и особо
бегать не пришлось. Так что успел среагировать на рывок, отскочив
спиной назад и тут же прыгнув обратно, буквально впечатываясь в
Зёму и перехватывая его руку с оружием. Тот дёрнулся, пытаясь
освободиться, но именно сейчас разница между обычным человеком и
Юниором была особенно видна. Я словно тисками зажал кисть гопника,
второй рукой ухватив его за ворот и видя, как в глазах проступает
понимание, что я уже не обычный человек, впечатал лоб в переносицу
врага. Потом ещё раз и ещё, пока тот не обмяк, повиснув в моих
руках безвольной куклой.
— Ну что, ещё вопросы есть? — я
повернулся к пацанам, отшвырнув потерявшего сознание Зёму, словно
тюк с тряпьём. — Тогда давайте решать!
Глава 5
— Сыночек!!! Сёмочка!!! — хоть я и
отзвонился, когда вышел от Тихомирова, это не помешало маме
повиснуть у меня на груди, как только я вошёл в квартиру. —
Родненький! Счастье-то какое!!! Слава Богу!!! Отпустили! Мне
звонили вчера, но я сразу сказала, не мог мой сын человека
убить!
— Ну всё, всё, мам, — я обнял её,
успокаивая и понимая, как соскучился по ней. — Всё хорошо. Там
разобрались и отпустили. Ты же знаешь, у нас невиновных не сажают.
Я всё тебе расскажу. Только покорми меня, я голодный, ужас. Слона
бы съел.
— Слона нет, — тут же утёрла слёзы и
собралась та, ибо сработал один из главнейших материнских
инстинктов — накормить дитятко, и неважно, что он в дверь боком
проходит и выше неё на три головы. — Куру я твою запекла с
картошкой. И борщ есть. Будешь?