— Ну, я же говорил — орёл!!! —
рассмеялся чекист, которому вторили совершенно обалдевшие директор
с завучем. — Побольше бы таких! Мы бы давно уже задавили
капиталистическую гадину!
— Обязательно задавим, — я улыбнулся
в ответ. — Сокрушим экономически, докажем, что советский строй
безальтернативен и ведёт в будущее, тогда как капитализм подвержен
самовырождению. Вон у них даже гомосексуализм убрали из рейтинга
психических заболеваний.
— Чеботарёв!!! — тут же среагировала
Аделаида Закировна. — Думай, что говоришь!
— А что такого? — поднял я на неё
честные и невинные глаза. — Почему у них, если человек считает, что
он собака, его лечат, а если мужик считает себя бабой — то нет.
— Чеботарёв… — теперь завуч не
кричала, а шипела, брызгая слюной.
— А ведь парень абсолютно прав! —
снова хлопнул меня по плечу чекист. — Запад загнивает, задыхается
от извращений, наркотиков и бездуховности! Рабочий человек там
загнан в стойло, над ним измываются, его грабят и убивают! И мы
обязательно освободим его, скинем ярмо тысячелетнего рабства!
— И всё это под руководством
Коммунистической партии Советского Союза и лично товарища Сталина!
— я решил поддержать стихийную политинформацию. — И товарища
Маленкова, конечно же.
— Кхм… — закашлялся, сбившись с
мысли, комитетчик и ожёг меня внимательным взглядом. — Ладно,
оставим агитацию. Но мыслишь ты в правильном направлении. Ах да,
чуть не забыл. С этого дня ты официально признан Юниором. Илья
Демидович все бумаги оформил. Так что держи. Носи с гордостью!
— Спасибо! — я принял из рук мужчины
коробочку, в которой оказалась серебряная звезда Юниора и
удостоверение. — И товарищу Тихомирову тоже.
— Передам, — усмехнулся чекист. — Он,
кстати, просил напомнить, что тебя ждут в секции. Так что не
подведи.
— Буду обязательно! — это тоже было
хорошей новостью. — Спасибо ещё раз.
— Пожалуйста, — улыбнулся так и
оставшийся безымянным комитетчик. — Ну, на этом у меня всё. Я
пойду, а то дела.
— Может, пообедаете? — засуетился
директор. — У нас в столовой хорошо готовят.
— Рад бы, да некогда, — отказался
чекист. — Семён. Рад был познакомиться. До свидания, товарищи.
— До свидания… — нестройным хором
протянули мы ему вслед, а как только дверь захлопнулась, я попал
под перекрёстный огонь чужих взглядов. — Чего?
— Ну, Чеботарёв… — Иван Сидорович без
сил плюхнулся в кресло. — Вот как, как ты умудряешься во всё это
влипать? Ладно ты был хулиганом, мы уже понимали, чего то тебя
ждать. А сейчас что? Кто ты на сей момент?