– Добрый день! Моя фамилия Ерин.
Галина Юрьевна вызывала к себе по поводу разбитого окна.
– Да-да, конечно, Галина Юрьевна вас
ожидает, – сказала секретарь, показывая на обитую черным дерматином
дверь.
Отец ещё раз взглянул на меня, а
после постучался в дверь и вошел в кабинет директора. После десяти
минут, которые показались мне вечностью, он вышел из кабинета и
обратился к секретарю:
– До свидания.
– Всего доброго, – улыбнулась та в
ответ.
– Пойдем, – коротко сказал отец
мне.
Я поплелся за ним. Мы вышли на улицу
и пошли в сторону дома. Отец молчал. У меня в голове всё также
метались мысли – что ему сказала Галина Юрьевна? Какое наказание
меня ожидает?
Уже недалеко от дома отец остановился
так резко, что я едва не воткнулся носом ему в спину. Он повернулся
и голосом, полным звенящего металла, произнес:
– Знаешь, Семён, как мне сейчас
стыдно?
– За что, папа? Ведь это же я разбил
стекло, – произнес тогда я, хлюпая носом. – Мне должно быть
стыдно.
– Мне стыдно оттого, что ты не
набрался мужества признать свою оплошность! Ты совершил дурной
поступок, не со зла, но совершил. Однако, не признался в том, что
это сделал ты! – проговорил отец. – Ты трусливо ждал – вдруг
пронесёт? Вдруг виновным назначат другого? Это подло и низко,
Семён. Вот за это мне и стыдно. Цена разбитого стекла не сравнится
с поколебавшимся доверием, сын. Могу ли я теперь тебе доверять?
Можно ли тебя брать с собой в разведку?
Произнесенные слова звенели ударами
молотка по шляпкам гвоздя, забиваемым в мою совесть. На мои
извинения и просьбы о прощении отец только вздохнул и
отвернулся.
Этот урок я запомнил навсегда. Если
бы тогда он меня ударил или обругал, то было бы не так горько
Вот и сейчас в двух словах: «Подожди,
Семён!» прозвучал тот самый знакомый металл.
Я взглянул на Михаила. Он был бледен,
лицо чуть заострилось. И вместе с тем, в нем чувствовалась какая-то
сила, идущая изнутри. Как будто песни Шульженко зарядили его
смелостью и сейчас эта смелость начала литься через край.
А может сыграло то, что рядом с нами
были девушки, которых требовалось защитить?
Даже «майор» ощутил перемену в
стоящем перед ним курсанте и дернул головой, как будто удивляясь.
Но всё-таки он предпринял ещё одну попытку надавить:
– Так что, курсанты, сгоняете для
старшего по званию за пивком? Или мне обратиться к вашему
начальству, чтобы вас научили уму-разуму? Или самому научить?
Знаете такую игру «упал-отжался»? Так может…