Бледнолицый отпрыск благородного рода, которому помогли сесть Лео и
Сара, скромно улыбнулся на слова Марианны.
–В школе есть и более одарённые ученики. Но суть, я думаю, ты
уловил, Руксус.
–Да, более-менее. Но почему тут в основном молодые?
–На разных планетах Империума всё по-разному, – вновь ответила
Марианна. Лицо у неё при этом было серьёзное, задумчивое. – Этому
учат даже в обычных школах. Это я к тому, что на нашей Сионе как
правило стараются в разных школах обучать разные возрастные группы.
У нас, например, дети, в Наматоне – молодые между двадцатью и
тридцатью годами, ну и так далее. Правда, опять же, как сказал наш
забавный балагур, текучка всё равно ужасная. Вот и занесло в наше
отделение вот этих, – она кивнула в сторону молодых мужчин и
женщин.
Руксус повнимательнее посмотрел на них, и не увидел ничего,
кроме бесконечно глубокого смирения. Они держались близко друг к
другу, словно кирпичики одной стены, и старались ни на кого не
смотреть. Блеклые, с опущенными взглядами, слабые, ничтожные.
Мальчик подумал, что, наверное, их доля даже тяжелее, ибо они
успели хотя бы немного повидать жизнь, и теперь их всегда будет
преследовать горькие воспоминания о том, чего их навсегда лишили.
Вкусили спелый плод, который у них грубо вырвали из рук и заставили
есть помои. Мальчику искренне стало их жалко.
Тут одна из женщин, темноволосая, с рыхлой кожей, на мгновение
приподняла на него потухший взгляд карих глаз. Подняла и тут же
опустила.
Ночи на Сионе лунные, очень яркие.
Когда все уснули, Руксус покинул койку, сел на подоконник.
Задумчивый его взгляд устремился куда-то вдаль.
На небе было ни облачка, и полная Луна светила мальчику в лицо.
Кажущееся бескрайним Море Страхов негромко, будто убаюкивая, шумело
где-то там, внизу. Мальчик слышал эхо от его крепких ударов об
неумолимые скалы.
Внизу распростёрлась еще и Кардена, покрытая тёмным полотном с
вкраплениями из зажженных фонарей. Могло показаться, что город
спал, но Руксус знал, что спокойствие для такого крупного города,
как Кардена, не более чем миф, недосягаемая мечта. Из труб десятка
мануфакторумов, этих монструозных колоссов, кубарем валил дым.
Работала ночная смена. Простой народ Империума кормил его вечно
ненасытную боевую машину, смазывая шестерни войны собственной
кровью и потом.