Потом они потащили свою хозяйку в тот закуток коридора, где скрывалась неприметная дверца.
– Лира, это я – Вилл, не надо меня кусать! – в серых глазах ведьмака полыхал священный ужас, рыжевато-каштановая шевелюра встала дыбом, делая его сильно смахивающим на лепрекона, мучающегося похмельем и завидующего сиду, ведь этому народу такая напасть никогда не грозит.
Шлепнув особо ретивые змеиные головы по затылку, девушка скомандовала:
– А ну, зубы прочь от моего друга! Не надо кусать того, кто приносит исключительно пользу, а не вред! – и она щелкнула самую воинственную из своих неподкупных охранниц по носу.
Та обиженно зашипела и показала хозяйке язык, а потом демонстративно отвернулась от Лиры, в этот момент она напомнила девушке любимую кошку Гекаты. Каана отличалась независимым и весьма обидчивым нравом. Даже сама богиня колдовства частенько не могла найти с ней общего языка с лету.
– Сейчас у меня кто-то дошипится и додразнится! Будете уложены в супермодную в Тартаре в этом сезоне прическу «Башня мертвого некроманта»! Только вместо силиконовых гадов, у меня будут всамделишные! – от нарисовавшейся картинки она довольно причмокнула губами, с разочарованием ощущая, что нахальные кусаки снова превратились в безобидные светло-рыжие пряди.
Вилл испуганно икнул и прошелестел надтреснутым голосом:
– Мне уже можно выходить или нет?
– Вылазь, заклинание снова заработало! Филигранно начинять тебя ядом в данный момент некому. Правда, не гарантирую, что не разозлюсь снова из-за какого-то пустяка. Тут убийственно скучно. Противный ректор запер все зеркала, а тут такая тоска, что впору либо самой головой об стенку убиться от нечего делать. Либо, что мне гораздо больше по вкусу, с ним такую процедуру проделать. Ну, ладно еще ламиев, сидов и лепреконов запирать. Для нас-то мог бы и исключение сделать?! – и она расстроенно шмыгнула носом, глаза опасно увлажнились, словно грозная феегоргона от безысходности собиралась развести форменную сырость.
Такого поворота событий ведьмак допускать не пожелал. Поэтому ухватил подружку за рукав платья и, лукаво подмигнув, повел за собой вглубь полутемного коридорчика. В конце находилась небольшая комнатка, где стоял настоящий компактный органчик из тех, что в большой чести у жителей холмов и сидов.
– В юности, еще будучи тутошним студентом, ректор Ардор увлекался сочинительством баллад и написанием мелодий для балов. Именно на это уходила львиная доля его свободного от проказ и амурных приключений времени. Правда, когда он возглавил нашу Академию, ему пришлось забросить эту свою страсть на неопределенный срок. К счастью, за инструментом заботливо присматривают и следят, чтобы он оставался правильно настроен.