Я продолжал долбить по массивной калитке – собаки сходили с ума
от моей наглости. Их голоса срывались на хрип и визг. Псы били
лапами и мордами по толстым доскам, скребли древесину когтями
(причём, примерно на уровне моего лица). Я невольно порадовался
тому, что хозяева окружили свой дом прочной оградой. И мне не
пришлось нос к носу столкнуться с их четвероногими питомцами. Во
всяком случае – пока. Но чем дольше я стучал, тем отчётливее
понимал, что встреча со стаей собак неизбежна: открывать мне
калитку никто не спешил.
«Хорошая в этом домике шумоизоляция, - мысленно сказал я. – Или
глухие хозяева. Можно забор спереть, все деревья во дворе срубить
на дрова, а собак пустить на шашлыки – хозяева этого не заметят.
Шашлыков из этих баскервилей получилось бы много… Это не команда,
мэтр – не вздумай! Не то, чтобы я не любил собачатину: я её не
пробовал. Но я сейчас даже не голоден. Доводилось тебе есть собак,
профессор?»
«Возможно, - сказал Мясник Рогов. – Что только не готовили в
столовой академии. Не удивлюсь, если и собак тоже. Запретов на
поедание этих четвероногих в мои времена не было. Наших поваров
обычно волновало количество калорий в предназначенных для голодных
студентов блюдах. А не бесполезная информация о том, лаяло раньше
то мясо, что они бросили в суп, или мычало».
«Так может вы и людей жрали? Отчисленных студентов, к примеру?
Или уволенных преподавателей? Профессора академий частенько
выглядят очень даже калорийными. Говорю тебе это, как бывший
студент. Зачастую, один профессор средних размеров мог бы заменить
собой стаю бродячих собак. Я говорю не об их склочности, а о
количестве содержащихся в профессорских телах жиров и
углеводов».
«Исключено, юноша. Я чувствую в ваших словах иронию. Но отвечу
вам серьёзно. Уверен, что тела людей в Норвичской академии не
использовались в качестве пищи. Сам за этим следил. Все
человеческие тела, что оказывались в распоряжении учебного
заведения, предназначались не для еды. Они служили рабочим
материалом для занятий в лабораториях моего факультета».
- Может, дома никого нет? – сказал я вслух.
Звуки моего голоса заставили псов атаковать ограду ещё яростнее.
Мощные лапы собак терзали древесину. Но доски забора не поддавались
их напору – ограда оказалась прочной. Если бы у меня во дворе
бегали подобные клыкастые пони, я бы окружил свои владения точно
таким же частоколом – чтобы оградить себя от уплаты штрафов за
съеденных соседей и прохожих. От собачьего рыка у меня заложило
уши. Но я понял, почему хозяева этих милых четвероногих не слышали
мой стук: они давно оглохли от постоянного лая и рычания в их
дворе.