Покачал головой.
- Перевожу для тугоухих и тугодумов то, в чём признался мой
клиент, - сказал я. – Так вот: некая гражданка с тёмным прошлым по
прозвищу Мамаша Нора люто на меня обиделась. Эта известная в нашем
городе личность не сумела самостоятельно отомстить за обиду.
Поняла, что у неё кишка тонка тягаться с умным, красивым и везучим
мастером-пекарем – решила натравить на него криминалитет города. На
меня то есть.
Щелкнул пальцем.
- Мою голову она оценила в две золотые монеты. Вот так вот.
Печально. Не очень-то дамочка расщедрилась. Я уверен, что жизнь
обладателя диплома Седильской кулинарной школы, представителя
поварской гильдии Крельского царства, владельца преуспевающей
пекарни, любимца женщин и замечательного человека Карпа Марева
стоит больше. Намного больше! Да что там: она бесценна!
Я ухмыльнулся, заметив, как нервно мерцает привидение.
- Но для нищих местных бандитов, как видишь, старый, две золотых
монеты – это хорошие деньги. Они задумались над столь щедрым, по их
мнению, предложением госпожи Белецкой. Потому-то Крюк и навестил
меня прошлой ночью: осторожный он. Ему показалось странным, что
Мамаша Нора не совладала со мной своими силами – с обычным-то
пекарем. Рел Музил почаёвничал со мной… в чём-то я прокололся.
Я пожал плечами.
- В общем, Крюк решил со мной не ссориться… ради всего двух
жалких жёлтых монеток. И правильно сделал. Но вот этот краснолицый
красавец оказался не столь умён, как его атаман. Или сильнее
нуждался в деньгах. Объяснять дальше, старик? Или уже сам всё
понял? Товарищ Сверчок решил заграбастать золото себе – в обход
рекомендаций товарища атамана. И вот чем завершилась его затея:
лежит.
Вздохнул, встал с табурета.
- Что прикажете теперь делать с этим идиотом?
Ни призрак, ни профессор мне не ответили.
Я приглушил в спальне свет. Подошёл к окну, выглянул на улицу.
Уличные фонари светились в стороне от моего дома. Их свет прятался
за густой листвой клёнов – ветки деревьев умудрились скрыть от
моего взора почти всё, кроме усеянного звёздами клочка неба.
Сейчас, ночью, складывалось впечатление, что дом с пекарней
находился не в городе, а посреди дикого леса. Кроме шелеста листвы,
других звуков я не услышал.
***
«Ты его отпустишь? – спросил мастер Потус. – После того, как он,
етить его, пытался тебя убить? Не шутишь? Вспомни: он вломился в
мой дом с ножом, без разрешения. Едва не перерезал тебе горло. Если
бы не я, Сверчок точно бы тебя прирезал! Ты это понимаешь? Он бы
тебя не пожалел – неужто сомневаешься в этом? И ты… спустишь ему
такое? Обо всём забудешь? Я правильно тебя понял, парень? Ты
собираешься его простить? Никак не накажешь? Вот так вот просто
выставишь его за дверь, и только?»