Дома первым делом включаю обогреватель, сооружаю уютную
колыбель из подушек на диване и перекладываю спящего пупса в «гнездышко», а
затем отправляюсь готовить свежую смесь. Несмотря на усталость, у меня
появляются внутренние силы. Разогреваю воду, читаю инструкцию на баночке,
стерилизую бутылочку — все делаю с каким-то трепетом и волнением, получая
странное удовольствие от процесса. Понимаю, что это маленькое сопящее чудо
нуждается в моей заботе и внимании. И осознание этого факта настолько трогает
душу, что словами не передать.
Возвращаюсь с бутылочкой, наклоняюсь. Малышка уже не спит:
открыла глазки и смотрит на меня. Не плачет. Размышляет о чем-то.
— Привет… я тебе кое-что принесла, — тихонько шепчу,
поглаживая ее животик. Она дергает ручонкой и зевает. Градус «милоты»
зашкаливает. Не думала, что дети могут быть такими… сладкими? — Ну, иди сюда.
Будем кушать.
Крошка не плачет, спокойно рассматривает меня, причмокивает.
Кажется, что новая смесь ей по вкусу. Смотрим друг другу в глаза, и у меня
внутри что-то щелкает. Вспоминаю, как представляла свою доченьку, ждала ее.
Помню, даже имя ей придумала… Сашенька.
Потеря ребенка стала для меня серьезным испытанием. Любимый
человек предал, а болезнь почти не оставила шанса на выздоровление. При
этом я наблюдала за тем, как счастлива сестра, став матерью. Знаю, что ей было
трудно, но в награду она получила то, о чем мечтает каждая женщина: любовь и
счастье.
И сейчас, прижимая к груди это маленькое хрупкое тельце, я
вдруг понимаю, что любовь к племянникам — это хорошо. Но ее недостаточно, чтобы
в полной мере прочувствовать прелесть жизни. А своего ребенка у меня, судя по
диагнозу, никогда не будет.
— Вот молодец, — вытираю личико малышки. Она икает и
улыбается. Не верю глазам. Не может быть! Она такая крошка, а уже умеет
улыбаться! — Солнышко! Красавица!
Провожу пальчиком по миниатюрной ручке. И малышка отвечает,
обхватывая мой палец ладошкой. Сердце заполняется невероятной любовью. Не могу
объяснить, как вышло, что за несколько часов, это ангельское создание запало в
душу.
— Вот оно, значит, каково быть мамой… — шепчу, вдыхая запах
ребенка. — Я позабочусь о тебе, обещаю. Сделаю все, чтобы ты нашла родителей.
Всю оставшуюся ночь я не смыкаю глаз. Страшно заснуть,
боюсь, вдруг что-нибудь случится? Поэтому просто лежу на диване рядом с
Сашенькой. Так я ее назвала про себя. Она спит, больше не плачет, видимо,
понимает, что наконец-то попала в безопасное место, где не обидят.