Мужчина чуть надавил мои на плечи, заставляя наклониться, чтобы
откинуть волосы со спины. Затем скользнул кончиками пальцев вдоль
позвоночника, до самого основания молнии, почти у самого конца
спины.
Там, где его пальцы касались кожи, вспыхивали электрические
искры, стекающие потом куда-то в низ живота. Я сама не заметила,
как задержала дыхание в попытке справиться с собой.
Остановившись, Азар вдруг наклонился ко мне и неожиданно
царапнул шею ногтем, вырвав из горла полузадушенное «ох…», а затем
резко и быстро дернул вверх молнию, застегивая наконец это чертово
платье.
Его руки обхватили меня за талию, ухо обожгло горячее
дыхание:
— Еще раз попытаешься меня соблазнить… — он с глухим рычанием
развернул меня к себе лицом.
Наши глаза встретились. Бездонные зрачки оборотня расширились,
почти закрывая собой жёлтую радужку, и это буквально
гипнотизировало, прожигало насквозь.
— Я просила вас выйти, — пришлось собрать всю свою волю, чтобы
возразить.
Выражение лица оборотня стало еще жестче, словно то, что он сам
создал эту ситуацию, делало меня виноватой еще больше.
— Я шел в вашу академию не за девицей по вызову.
Он вообще меня слышит? Или сам с собой разговаривает? Сам же
пожелал смотреть как я переодеваюсь!
По тому, как он прижимал меня сейчас к себе, я чувствовала его
желание, чувствовала, что хожу сейчас по самому краю. Мужчина
облизнул губы и жадно втянул носом воздух.
— А зачем вы туда шли? — мой голос все-таки не выдержал и
дрогнул. Зачем он вообще взял меня к себе в дом? Что меня тут ждет?
Человек его уровня мог взять любую, зачем ему я? Я никогда не
хотела быть инкубатором для маленьких оборотней, да я даже замуж не
желала выходить!
Азар разжал руки и отпустил меня, отступая назад:
— Через две минуты жду тебя внизу.
Мне потребовалось чуть больше времени, потому что в первую
минуту я села на кровать и постаралась выровнять сбившееся дыхание,
унять отчаянно колотившееся сердце. Лишь затем, закончив с
переодеванием и надев оставленные, должно быть, Ледышкой у дверей
туфли на высоченном каблуке, я осторожно покинула комнату.
Внизу слышался женский смех, что-то бурно обсуждалось.
Я, ступая мелкими шажками, спустилась по лестнице и замерла на
последней ступеньке. Может быть, удастся что-нибудь услышать? Или
разглядеть в зеркале у стоящего в коридоре трельяжа? Правда
повернут он был не удачно — сейчас там отражалась входная
дверь.