- Встань, Ярослава! – как сквозь пелену слышу его властный, хриплый приказ.
Поднимаюсь и первым делом отмечаю, что мы уже одни. Сам ушёл Андрей или это Павел ему приказал – не знаю. Сейчас я, к своему стыду, способна думать только одним местом. Раскрывшимся и напряжённым в ожидании мужчины, как никогда прежде.
- Паш, я… Ты же понимаешь, что я ни при чём в его играх… Отпусти меня! Тем более, что у тебя очередь готовых на всё… – снова с призрачной надеждой на его добродетель, завожу я мольбу.
- А я хочу, чтобы ты тоже была в этой очереди, Ярослава! Хочу, чтобы ты тоже принадлежала мне! – возбуждённо хрипит мне в рот и просовывает в него мягкий, настойчивый язык. Вдалбливается им, как членом, овладевает с ненасытностью голодающего. Этот поцелуй совершенно другой. Не похож ни на один из наших прежних – нежных, полных любви и трепета. Теперь это жало. Ядовитое, опасное, овладевающее, ничего не дающее взамен. Как и сам Осадчий. Мощная, брутальная гора мышц и тестостерона. Грозная и безжалостная. – Я буду брать тебя когда захочу и сколько захочу. Запомни, Ярослава! Твоя задача – быть покорной и услужливой. Женственной, нежной и мокрой.
Разворачивает меня лицом к игральному столу и надавливает на спину, заставляя лечь. Задирает подол платья, наматывает на кулак и, отодвинув второй рукой край трусиков, мягко прикасается к чисто выбритой коже больших половых губ.
- А-ах! – срывается с моих губ позорный, зазывный стон.
- Вот такой мокрой, как сейчас! – его руки… С годами он стал почти в два раза больше и мощнее. А его пальцы… Они длинные, как и прежде, но ещё и невероятно широкие, мощные, как у рабочего мужика. Это я заметила уже во время их с мужем игры… И это, признаться честно, уже в тот момент спровоцировало мощную волну желания, закрутившему внизу моего живота тугой, морской узел.
- Раскройся! Разведи ноги! Попу на меня!
От его суровых, властных приказов, меня пробирает ещё сильней. Голова в тумане. Губы хватают воздух частыми, короткими глотками. Прогибаю поясницу и раздвигаю ноги ещё шире.
Пальцы Павла с обеих сторон от моего клитора. Потирают, дразнят, заставляя желать более прямого и откровенного контакта.
- Ты моя, Яся! Моя! Смирись с этим!