В поисках нормы. Размышления психиатра - страница 13
Однако волны у всех разной высоты, и переходы из одного состояния в другое тоже у всех протекают по-разному: у кого-то в течение суток, у кого-то месяцами, неделями. От чего это зависит? Скорее от матушки-природы.
В мозгу человека есть специальная система, поддерживающая аффективный ритм, – ретикулярная формация, она работает словно маятник биологических часов.
Есть отлаженные механизмы гормонального влияния на наши внутренние часы, посредством обратного захвата серотонина, ингибиторов МАО и т. д. Это по науке.
Мне больше нравится образное сравнение с камушком, брошенным в воду. Волны от него разные. Все зависит от веса камушка и силы броска.
И пошли волны, и поплыла наша лодка. Кто-то ощущает только легкую зыбь, кого-то качает сильнее, а кого-то штормит…
Большинство людей живут, вообще не замечая никаких колебаний, привыкли. И слава богу! Это нормально. Не стоит каждое утро заморачиваться: в какой фазе «гипер» или «гипо» я сегодня проснулся? Не спрашиваем же мы себя, с какой ноги вставать?
И все же, зная свои особенности, склонности к колебаниям настроения, не стоит лишний раз раскачивать свою лодку. Где-то можно и поберечься, где-то и ход сбавить, и пороги обойти… А без волн, в абсолютном штиле лодка жизни вообще не поплывет.
Вот такая штука! Не бывает в природе ничего просто так. Нужны переходы настроения для жизнедеятельности. При подъеме – что-то сделать, продвинуться вперед, при спаде – остановиться, перевести дух, задуматься о проделанной работе, проанализировать достигнутое.
Если с высотой аффективных колебаний и зачем они нужны – кое-как разобрались, то в поисках нормы слегка заблудились.
И это может быть нормой, и то! Нельзя ли поконкретнее?
Вернемся вновь на нашу ось «Цикло». Разделим ее на четыре части.
На первом отрезке разместим людей, у которых наблюдаются лишь легкие колебания настроения. На втором – средние. На третьем – выраженные. А на четвертом – глубокие. К сожалению, в психиатрии используется множество терминов.
Когда я начинал заниматься психиатрией, у меня было чувство, что окружающие врачи-психиатры говорят на каком-то особом, цеховом языке. Потом я выучил этот язык, стал все понимать. Даже щеголял терминами к месту и не к месту. Затем появилось желание «перевести», раздражала излишняя терминология. Зачем, например, суточные колебания настроения называть «циркадностью» или известную всем реакцию организма на перемену погоды «синдромом Пирогова», словно до Пирогова об этом не знали и не догадывались! Потом, как бывает, все в голове уложилось.