— Посмотрим, как они теперь найдут нового препода, — послышался
самоуверенный голос надо мной.
Шлёп, шлёп, шлёп.
Перед глазами промелькнули обутые, в грязные кроссовки ноги, и
всё, что я сумел сделать перед тем как потерять сознание — это
плюнуть ему вслед. На большее моих сил не хватило…
— Милорд! Придите в себя, милорд! - я с неудовольствием
почувствовал как кто-то трясет меня за грудки, и мне это совсем не
нравилось, поскольку каждую встряску сопровождал болезненный
спазм.
— Прекрати, - губы шевелились с трудом, а голос и вовсе казался
другим. Глаза не хотели раскрываться, словно их придавили
здоровенными мешками, а мысли шевелились медленнее улиток.
— Слава Семерым, вы живы! Я так испугался!
Пусть и с трудом, но мне всё же удалось открыть глаза. Передо
мной склонился рыжий парень лет семнадцати, который, судя по его
бледному лицу, был очень напуган, можно даже сказать, был в
глубоком ужасе.
Я сильно удивился. Прежде я нигде не встречал этого юношу, но не
это было самым странным.
Судя по всему, я лежал на зеленой траве, а в небе светило яркое
летнее солнце, хотя, когда я покинул техникум, на улице
царила осенняя прохлада. Ещё меньше ясности в происходящее вносила
какая-то мешковатая, серая и... совсем не современная одежда. Да
что тут говорить, даже у бомжей одежда выглядела лучше качеством,
пусть они не содержали её в чистоте, как этот парень.
— Пожалуйста, милорд, ничего не говорите, у вас идёт кровь, и вы
никак не можете перенапрягаться - это может плохо сказаться на
вашем здоровье, - быстро затараторил парень, - Обождите немного, я
приведу вашу лошадь.
Лошадь? О чём он вообще?
Стараясь не делать резких движений, я аккуратно приподнял
верхнюю часть тела и присел, с удивлением уставившись на свои ноги.
На этот раз меня смутила вовсе не одежда, которая как и у моего
недавнего собеседника, была далека от современности, пусть и более
качественного покроя, с содержанием ярких красок. Меня смутили
ноги. Они не были моими!
Короткие, в кожаных сапогах века эдак, шестнадцатого (тут я не
был уверен, всё же я математик, а не историк), они определенно не
принадлежали мне!
Придерживая одной рукой голову, я поднял вторую руку и с
удивлением понял, что она принадлежала ребёнку.
Что происходит? Что случилось?
Не веря в происходящее, я с силой зажмурил глаза, и в моем
сознании начали мелькать картины последних секунд жизни.