Утром вновь был сеанс терапии, после чего меня накормили
завтраком. Весь день меня лечили каждые полчаса. Причем я видел,
что девушка явно устала, но на мои возражения не реагировала. И ее
старания мне явно помогли. По крайней мере, руками я двигал гораздо
легче. Даже ногами пытался.
А вечером молчаливые ребята Шемякина аккуратно перенесли меня в
мои апартаменты. Туда вскоре пришла Варвара, и я вновь насладился
получасовым сеансом лечения, закончившимся поцелуями…
— Ты меня специально заводишь, что ли? — проворчал я, когда
девушка уходила.
— Как ты догадался? — Она весело посмотрела на меня. — Ты же
ничего сделать не можешь… — И с этими словами выскочила за
дверь.
М-да… женская логика — это тёмный лес!
После ее ухода, словно дождавшись этого, на планшет начали
сыпаться звонки.
Первым позвонил Трубецкой. Я поблагодарил его за помощь и
выслушал соболезнования по поводу смерти деда, которого так и не
успели допросить. Чувствовалось, что Трубецкого теперь гораздо
сильнее зацепила вся эта история. По крайней мере, он заверил меня,
что его люди активно работают по поискам Мастера и никуда эта
сволочь от нас не денется. Насчёт того, чтобы рассказать обо всем
этом Скуратову, Сергей Ильич был категоричен.
— И не вздумай! Не хватало ещё впутывать в это дело и эту лису
Скуратова! Он точно что-нибудь вынюхает. Сами разберемся!
— А если нет? — все-таки уточнил я.
— В любом случае, обращаться к нему будем только при крайней
необходимости. Лично я не вижу проблемы в том, чтобы справиться
силами четырех Великих родов. Так что ты выздоравливай. Может, тебе
своих лекарей прислать?
— Спасибо… не надо, — отказался я.
— Ах, да! — хмыкнул Трубецкой. — Ты ж к себе под крыло целый род
Мамонтовых взял. Хороший род. И целители хорошие. Поздравляю!
— Спасибо!
— В общем, если понадобится какая-либо помощь, сразу звони!
Заверив его в этом, я завершил вызов. Потом, с небольшими
перерывами, позвонили Голицын, Демидов и Уваров. Но тут ничего
нового — стандартные вопросы о здоровье и предложение помощи. Что
странно, все они знали о Мамонтовых и дружно поздравляли меня с
этим приобретением. Вот не понимаю, почему они сами его не взяли
под свое крыло? Боялись вассалитета? Ну, скорей всего… хотя я,
может, еще чего-то не понимаю.
После союзников стали звонить девушки из группы. Здесь, конечно,
разговоры были приятнее и веселее. О произошедшем знали только
Трубецкие и Голицыны. Остальным же скормили легенду о том, что я
просто прихворнул, перенапрягшись во время тренировки.