Теперь из-за подвижек в графике сторож татарин Андрея не сменял. Андрей всегда тосковал по сторожу через смену, оттого, наверное, что встречались они только в праздники или если аврал, тоже своего рода праздник, веселая паника, славная запарка.
Колодин сел за письменный стол и снова захотел есть. Не навязших в зубах поминальных конфеток «Цитрон» с чаем, а – есть! К вечеру выдаваемая в трапезной к обеду добавка на ужин чаще потреблялась дочиста. Остывшее первое, какие-нибудь щи из шпината с накрошенным яйцом, Андрей увлеченно подбирал под колокольный звон к вечерней службе, а второе, если вкусное, сметал сразу после обеда, но, скажем, холодная невкусная рисовая каша могла киснуть в тарелке на шкафу до утра; ее Андрей тайком проносил за сарай для ворон перед пересменком в страхе попасться поварихе на глаза и оскорбить ее. Так вот, поздними вечерами от голода спасал черный хлеб с растительным маслом и солью. И соль, и масло у сторожей были общие, тем слаще елось. Но хлеб, напитанный маслом и натертый солью, хорошо бы закусить чем-нибудь свеженьким или острым. Часто Андрей закусывал чесноком, но сегодня его ожидало кое-что полакомее. Под снегом еще оставалась декоративная капуста!
Андрей плеснул в блюдце подсолнечного масла, утопил в нем кусок бородинского хлеба и сорвался вниз по лестнице в два крутых пролета через темную безоконную дворницкую за капустой. Своими огромными валенками он попрал девственные млечные сувои, вложил руку в жгучий морозный снег, нашарил и со счастливым ожесточением выдрал несколько листков декоративной капусты, потом, ликовствуя, припустил опять наверх. Влажные, яркие, свежие, сочные, с чистой слезой в стебле, гофрированные, женственные, лапчатые, пузырчатые, складчатые, сетчатые, морщинистые, упругие, кружевные, с кислинкой, с вяжинкой, с горчинкой, пегие, сиренево-зеленые, с лиловыми и красными прожилками листья сполоснул под холодной водопроводной водой, откусил добрый кусок истекающего маслом посоленного бородинского хлеба и затолкал в рот капустную роскошь. Капустный сок огнем пробежал по телу и вернулся сильной, испепеляющей все греховные помыслы, отрадной, как весеннее дуновение, отрыжкой.
Кое-как насытив утробу, Андрей восторженно водрузил чайник на двухконфорочную спиральную электроплитку, после паузы открывшую в полумраке алый глазок, в очередной раз исторгся наружу и завернул в нижний храм.