Сид почувствовал себя несправедливо обиженным мальчишкой. Захотелось возразить, что неправда это, будто вся его жизнь – сплошной пустяк. Ведь было же и настоящее: поиски себя, вдохновение, свобода…
Перед глазами замаячили образы: вот ему тринадцать, и снова надо поменять простыню под парализованным дедом. Матери опять нет дома уже третьи сутки, а вся комната пропиталась запахом лекарств и мочи. Вот его бьют пацаны в десятом классе. А вот его взяли на горячем: камера СИЗО, бесплатный адвокат… Нет, об этом лучше не вспоминать.
Да нет, было же и хорошее! Вот он читает стихи той итальянке на коммунальной кухне, а за окном зыбко маячит в предрассветных сумерках Средний проспект. А вот бросил очередную работу и ушел пешком на Черное море. Это было как раз после той попойки в гримерке Театра Комедии, году так, постойте, в 2002-м?
Молчание в кабине затягивалось.
– И что же ты повидал? – Сид тоже смотрел прямо перед собой.
Тот ответил без задержки, словно только и ждал вопроса:
– Чечня, вторая кампания. Три года по контракту чертей гонял. Лучшего друга там потерял. А семь лет назад жену схоронил. Теперь дочек один вот ращу…
Голос Руслана стал словно чужим, механическим. Он перечислял жизненные утраты без рисовки и горечи, просто констатируя факты.
Сид молчал. Он не знал, что сказать.
Через пару минут Руслан заговорил снова, уже своим обычным голосом:
– Ты вот можешь сделать хоть что-нибудь, чтобы она тебя не ненавидела?
Сид вздрогнул и оторвал взгляд от лобового стекла. Оглянулся назад – Янка спала, свернувшись клубочком. Такая маленькая и беззащитная и такая доверчивая. Сиду стало ее жаль. Он сглотнул комок и выдавил:
– Да, одну вещь точно могу.
«Только если я это сделаю, то больше никогда ее не увижу», – он не стал договаривать мысль вслух.
– Ну так что же, брат? – Руслан повернулся к нему, глядя выжидающе и даже словно бы оценивающе.
Сид достал из кармана телефон и бросил взгляд на часы. Оставалось двенадцать часов и пятьсот километров.
Он заговорил неохотно, ощущая, что сжигает мосты и берет на себя, возможно, невыполнимые обязательства:
– Сделаю. Наизнанку вывернусь, но сделаю.
Руслан удовлетворенно хмыкнул.
Дальше ехали молча. Ревет мотор, тянется, не кончаясь, северная белая ночь.
04:20, объездная Петрозаводска
443 км до Санкт-Петербурга