— Кто-нибудь? Ау?
Дом отозвался тишиной. Люк закрывать не стала, на всякий случай,
чтобы если что сбежать, и двинулась к дверному проему. В соседней
комнате обнаружилась просторная кухня, по центру которой стоял
длинный стол, а в углу - обычная русская печь. В моем доме тоже
такая была до недавнего времени, пока не поменяла отопление на
водяное.
Вернулась в гостиную, поднялась по узкой лестнице и оказалась на
втором, мансардном этаже, где была спальня с широкой кроватью,
рабочим столом и маленькой софой у окна. Спустившись вниз, опасливо
оглядываясь по сторонам, прогулялась по остальным комнатам. За
дверью, ведущей из гостиной, обнаружилась баня, в углу которой
находилась печка с емкостью для воды, слева от входа - скамейка и
большая бочка с холодной водой. Хмыкнув, решила, что когда вернусь
домой, то тоже сделаю баню прямо в доме, ну а сейчас надо
выбираться из этого места.
Странно, очень странно войти в лес и оказаться в чьем-то
подвале! Если только этот проход сделали не специально для того,
чтобы в него попадали клуши вроде меня. Эта догадка заставила
понервничать. Я попробовала поискать в доме что-то что указывало бы
на проживающего в нем маньяка, но обнаружила только несколько
мотков пряжи и спицы. Маньяки могут орудовать спицами?
Сомневаюсь.
С улицы донесся какой-то шум. Подскочила к окну и отдернула
шторку, но успела заметить только клубящуюся пыль на дороге под
копытами лошади.
Напротив был еще один старенький дом, а слева от него еще два,
но уже поновее. На одном из них висела вывеска “Издательство “Серый
волк”. Свежие новости только у нас!”
Серый волк… Придумают ведь.
За забором старенького дома мелькнула голова в красной косынке.
Бабуля, одетая вовсе не по летнему - в толстый тулуп, бережно
поливала одинокий куст сирени. Кажется, если она мне не подскажет,
где я очутилась, то вовсе никогда этого не узнаю!
Я рванула на выход, выскочила за дверь, перепрыгнула ступеньки и
помчалась за забор. Бабуля уже закончила полив и собиралась войти в
дом, пришлось криком привлекать к себе внимание.
— Бабуль! Подожди!
Старушка обернувшись, прищурилась, глядя на меня, а потом
всплеснула руками.
— Ой, милочка! Приехала наконец-то! Только опоздала ты, бабку то
похоронили вчерась.
Я повисла на заборе, оцепенев.
— Чью бабку?
— Так твою. Тебя ж Омелией вроде кличут? Ой, Омелька, горе-то
какое, — губы бабульки затряслись, подбородок задрожал. Старушка
вынула мятый платок из кармана тулупа и громко зарыдала в него.