Я вижу дождь и ветер сносит крышу.
Я сочиню и просчитаю все ходы,
Но от тебя так ничего и не услышу.
Сегодня осень там, где состояние,
Где ветер сносит за окном —
Твоей души от расстояния,
До миллион бесчисленных оков.
И ты, и дождь меня утешат.
Утешат там, где умирала я.
С тебя до бесконечно – безмятежных,
Оставалось два верста.
И моя душевная забота – как печаль.
Пытается сорвать огромный куш.
А Гоголь ведь рассказывал про нас,
И сочинял тома тех все-любимых «мертвых душ».
Смотри, где было твое имя.
Ты до, и после раздели напополам.
Я вижу от тебя совсем простыла.
Пожалуйста, не придирайся к словам!
То утро, будто знаешь сколько?
Сколько километров до тебя?
И мало будет мне с тобою.
И ревность та – кто обнимал?
Сквозь тысячи секунд с тобою,
Я пролечу, оставив за собой пожар.
И все деревья, вновь поваленные мною,
Ты возрождал при помощи тепла.
Мне без тебя, с тобою мало,
Твоих ключиц изъезженных не мною.
Мне тебя так долго не хватало.
Тебя меж третьею строкою.
Мне будет мало, снова ты
И сон, где рядом твои руки —
– сжимают бешеные звуки
Болью возродящие цветы.
И не найти тебя другого.
И чтоб горел, горел, горел!
Чтоб вечностью казалось море,
В котором ты бы не сгорел.
Ты стал собой. Ты помнишь мелочь?
Так почему же снова далеко?
И наша выстроена бесконечность,
Казавшаяся выше глубиной.
Спустя года, когда уже не помня:
Ни запаха, ни голоса, ни цвета глаз,
Спустя года, не думать, что взорвется
Все внутри от пары слов про нас.
Три месяца ты здесь, а я боюсь.
Ты говоришь, не бойся, – я же ведь приехал.
Вот только солнце бы не скрылось в темноту,
И цвет твоих зеленых глаз кометой
Въедалась в душу бледную мою.
Ты обнимал, по-честному, клянусь.
И в эти пять минут ты счастье дал.
Я больше никогда наверно не влюблюсь.
Прошу чтоб ты не пропадал.
И в этот миг я чувствовала как:
Как солнце было предо мною ночью.
И медленно сходила я с ума,
Когда ты обнимал так крепко очень.
И что-то больше, чем привязанность обоих,
Теперь я кажется уверена в одном,
Любить до обморока стоит.
И быть на небе стоит, на седьмом…