Невысокий старичок Иван Анисимович выдал нам пульки в коробках из-под спичек и отечески посоветовал:
– В слона не стреляйте. Он хоть и большой, и попасть в него легко, но он редко падает. Никогда почти. А вот утка грохается, даже тогда, когда пулька просто в стенд ударяется.
– Не хочу я в живность стрелять, – сказала Настя, – сразу ваш слесарь Агафонов вспоминается.
– Тогда пуляй в буржуина с мешком долларов, – посоветовал я, – распалишь в себе классовую ненависть.
– А зачем? Слушай, а почему Агафонов – такой добрый, а ему так не везет в жизни?
– Это как посмотреть, – заметил я, – лично ему свое существование очень даже нравится. И здесь как-то в тире он по всем подряд палил после того, как мы коньяку откушали.
– Ну, так то после того… А вообще мне его жалко.
В конце концов, мы завалили даже слона. Безо всякого коньяка.
– Сидишь? – ввалился ко мне в каморку Агафонов, – И не знаешь ничего. К нам сейчас бедуины приедут. Врачи индийские. Опыт перенимать.
– Бедуины – они в Африке, – поправил я его осторожно.
– А Индия где? – удивился слесарь, – Хотя разницы никакой…
Врачи из Дели действительно появились у нас как раз перед обедом. Заранее, наверное, подгадали. Четверо бородатых, худеньких и узнаваемо смуглых эскулапов побродили по нашим палатам, посетили операционную и кабинет физлечения, после чего их отвели в столовую, где уже были заранее накрыты столы, и следов больничного обеда не осталось вовсе. Сергей Николаевич по такому случаю отозвал меня с поста:
– Будешь присутствовать. Мало ли кого сюда занесет. Больные у нас разные, и в тихий час шатаются везде.
– А шлагбаум кто открывать будет?
– Агафонова посади. Если он трезвый, конечно.
Для шлагбаума состояние слесаря было еще подходящим., так что я с легким сердцем отправился в столовую.
Застолье шло чередом, как говориться, обычным. Сначала Сергей Николаевич неожиданно гладко произнес тост за российско-индийскую дружбу, не к месту, правда, упомянув Киплинга. Хорошо, хоть про Маугли умолчал. Но гостям понравились, один из них, наверное, самый главный, на не совсем русском языке сказал, что город наш ему понравился и больница тоже, а в особенности – попугай Кеша. Тут напряжение за столом растаяло, пошли негромкие, но оживленные разговоры на разные темы, а уж когда главная наша повариха тетя Катя вынесла огромное расписное блюдо с пельменями, индийцы и вовсе рассыпались в комплиментах. Я сидел в уголке зала, за небольшим клеенчатым столом, куда обычно ставили стаканы с добавкой компота. Сюда же тетя Настя заботливо поднесла отдельную тарелочку и мне, а так же чайную чашечку, выставляя которую она негромко предупредила: