– Не знаю, доча, пока не могу предположить ничего правдоподобного. Это совершенно не в его характере – отступать перед какими-бы то ни было проблемами.
– И все равно, все в жизни поправимо! – не унималась Эмма. – Нельзя же ставить крест на всем, вот так сразу. Вот здоровье – это может быть непоправимо, – и тень глубокого отчаяния пробежала по лицу Эммы.
– Не все поправимо, Эмма, это правда, важно все успеть сделать в свое время. Потом может быть уже поздно что-либо менять в жизни. Что касается тебя, ничего не вбивай себе в голову, у тебя со здоровьем все нормально, это все на нервной почве. Ты отдохнешь, развеешься и пойдешь на поправку, поняла?
Эмма казалась раздавленной.
На секунду воцарилась тишина, под прикрытием которой каждый на мгновение невольно погрузился в мысли о том, все ли он успел или успеет сделать в жизни вовремя. И каждый внутренне поблагодарил Эмму, которая была единственная, кто отважился нарушить эту тишину. Она сказала:
– Если бы меня спросили, какого цвета смерть, я бы ответила – красного, нет, алого, – и она встала из-за стола.
Несколько в отдалении от всех, Дэн, стоявший у перил палубы, спиной к столу, вглядывался в разноцветные танцующие огни береговой линии. Что это за гавань такая, думалось Дэну, куда я будто бы вхожу на всех парусах? Где-то в Гане обессилившие от голода дети обеими руками цепляются за жизнь, а здесь, в центре Европы, в колыбели вековой мудрости, в цитадели экономического разума, человек, достигший процветания и достатка, собственноручно вернул Вселенной ее бесценный подарок, жизнь, плюнув ей при этом в лицо. А может быть, это всего лишь демагогичные рассуждения? Ох, да ты послушай себя, приятель: Гана, дети, цепляются за жизнь, плевок в лицо Вселенной… набор штампов и банальностей. Псевдоинтеллектуальное словоблудие. Да что я об этом знаю? Тьфу, да и только! Может, у меня просто не хватает фактов о жизни Эрика, чтобы его действительно понять… Может, у него был рак, о котором никто еще пока не знал, а вскрытие покажет… Что я вообще знаю о руководящих людьми мотивах, о скрытых подводных поведенческих течениях? А еще собрался служить во внешней разведке. На ферму мне, на ферму нужно податься, вот что, в деревню, к коровам и свиньям, подальше от людей. А если бы я туда прыгнул, в эту лазурную воду, прямо в объятия разлагающегося тела Эрика… Боже, какие дурацкие мысли приходят в голову, надо серьезнее быть, тут же трагедия жизни…