– Да, признаю, – продолжал важно выдавать призрак, – и ты, Ширинка, имеешь кое-какое влияние на человека…
– О господин… ваши слова…
– Меня перебивать! Всех удавлю! – заревел призрак, а потом невзначай добавил: – Заткнет его кто-нибудь?
Карман и Чрево, при этих словах, чуть было не разорвали Ширинку на две части. Призрак продолжал:
– Имеешь влияние, имеешь… надо признать… Но только не забывайся, праздный Ширинка! Одно только мое слово, и человек заштопает тебя навеки!
– Ах, нет, только не это… – с этими словами Ширинка обмяк и едва не упал без чувств.
– Только я вечен, всемогущ и непреходящ, только ради меня и живет человек! Его мысли – мои мысли! Его желания – мои желания! Его возможности – мои возможности! Я могу жить и править и без денег, слышишь, Карман, и без похоти, слышишь, ты, Ширинка…
– О… да… я… вы… – Ширинка, заслышав свое имя, тщетно силился приподняться.
– Человек тысячи лет жил без тебя, Карман! Десятки тысяч! Тебя просто не было в помине! Ты, брюхо, постарше будешь… постарше… никуда от этого факта не деться. Да и ты, Ширинка, тоже пожил на свете… что и говорить…
Ширинка уже вытянулся по стойке смирно и жадно ловил каждое слово.
– Дедушка говорил, что мы почти ровесники… – не смогло сдержаться Чрево, шепча на ухо ошалевшему от важности Ширинке. – Он и твоего предка упоминал…
– Моего?
– Да, про Фаллоса какого-то говорил…
– Дедушка Фалл… – умиленно произнес Ширинка, и слезы потекли из его единственного глаза.
– Но не забывайтесь, смерды! – снова рявкнул призрак. – Я! И только я!!
– О да! Да! Я и только я… то есть, вы и только вы!! – путался и захлебывался восторгом Ширинка. – Вы и только вы! Да будет так, во веки веков!
– Мне и только мне решать, будет ли человек жрать, будет ли он пить, будет ли он…
Призрак замолчал и как бы подмигнул Ширинке.
– Я надеюсь, ты понял меня, ванька-встанька?..
– О господин, как же не понять, конечно, – при упоминании своего предназначения Ширинка снова прослезился. – Господин, вы такой понимающий… Продление рода человеческого на мне…
– Молчать, сморчок! – завопил призрак, сверкая глазами. – Я сказал! Я говорю! Я! Я!! Только Я!!!
Он снова стал раздуваться, и чем больше прижимались к земле Чрево, Карман и Ширинка, тем больше он становился. Вдоволь насладившись видом пресмыкающихся и трясущихся от страха вассалов, призрак надменно сказал: