— Поверьте, я это понял. Вы и правда весьма милы. Если захотите быть ещё милее, то называйте меня Дамиан.
Я наклонила голову к плечу, разглядывая его со всем вниманием. И знаете, что видела — захлопнувшуюся ракушку, которую даже ножом не раскроешь. Руки себе испоганишь, собственной кровью обольёшься — и это всё, что получишь в итоге.
Так и хотелось спросить: в моих обстоятельствах насколько по десятибалльной шкале непристойно называть мужчину, в доме которого я буду жить в качестве заключённой, только по имени? И что-то подсказывало: на одиннадцать — самое малое.
— Всё это время вы называли меня по имени. Майри — я слышала от вас много раз. И очень редко вы назвали меня леди.
— Когда-то мы с вами были настолько дружны, что вы просили меня быть вашим самым близким другом и разрешили, даже настаивали на том, чтобы я называл вас только по имени.
Он так улыбнулся, что даже мне — Майе, не Майри — захотелось его ударить.
— Майри, — произнёс он тягуче.
Как имя может звучать оскорбительно? Ему удалось.
— Думаю, так как я не помню наше с вами общение, нам следует вернуться к общепринятым правилам. Я отзываю своё разрешение. Называйте меня так, как велит вам ваша совесть и воспитание, виконт Дамиан.
Я даже не поняла, почему карета остановилась.
— Мы прибыли, леди Майри, — сказал Дэбрэ.
Я выглянула из окна кареты. И вот это он называл скромным домом с садом? Вот уж правда, мужчина мечты, виконт Дамиан.
В свете встающей луны двухэтажный белый особняк показался мне менее всего напоминающим скромный домик. Я насчитала по пять рядов окон влево и вправо от главного входа с колоннами, занимающего не менее трети фасада. Ведущую к высоким резным дверям каменную лестницу украшали скульптуры, держащие светильники, вход был ярко освещён.
Дом не показался мне новым. На первый взгляд он выглядел родовым гнездом старинного аристократического семейства. Поднявшись по лестнице, я всё ждала увидеть дворецкого в ливрее, встречающего нас, но нет, Дэбрэ сам открыл передо мной дверь.
Часть холла занимала парадная лестница. Яркий свет лил из фантастически красивой люстры. Картины на стенах, скульптуры, напольные вазы и живые цветы в них — всё тут очаровывало с первого взгляда.
Я была настолько потрясена этим «скромным домиком», что у меня разбегались глаза. Хотелось поскорей рассмотреть и то, и это. Я настолько увлеклась, что не сразу заметила женщину, встречающую нас. Она скромно стояла в дверях слева от лестницы и, по всей видимости, ожидала, чтобы поприветствовать нас.