Она приблизилась ко мне, поднялась на цыпочки, чтобы прошептать на ухо:
— Навредите ему, и я вас сама убью.
Отстранившись на шаг, она изобразила лёгкий поклон.
— Я могу идти, госпожа? Или вам всё-таки нужна моя помощь?
Нет, после таких заявлений — никогда не нужна. Софи улыбнулась. Она, как настоящая ведьма, видно, мысли читала. А может, они большими буквами были написаны у меня на лице.
Всё оказалось не так плохо, как я предполагала, пусть и не так хорошо, как я надеялась. Софи больше не повторяла шокирующих заявлений, но и я не давала ей поводов. Она внимательно посматривала на меня, так же поступал и Дэбрэ — они оба ждали от меня... не знаю, взрыва? Что я как-то выдам в себе Майри?
Не дождутся.
К столу я вышла в том платье, которое весь день было на мне. В новое не стала переодеваться.
— Простите мне мой вид, виконт. Не хотела заставлять вас ждать, а переодеваться сейчас — выше моих сил.
Он приподнял брови, я усмехнулась. Мы оба знали, что я выспалась в дороге, но, если вспомнить, каким тяжёлым выдался для меня весь этот день и предыдущая ночь — я имела право говорить об усталости, даже если её не чувствовала.
Я не надела платье потому, что не разобралась в белье. А разобравшись, решила, что нет, игры в садо-мазо не для меня. Ну, по возможности, разумеется. Конечно, когда-нибудь обстоятельства заставят меня надеть корсет, да и потренироваться носить его будет нелишним, но пока, только увидев этот плотный, жёсткий кошмар, я решила без промедления стать большой любительницей крестьянских платьев. Ладно ещё выезжать в этом пыточном приспособлении в свет, но носить такое дома — увольте.
Я умылась, распустила волосы и расчесала их. Выглядела, кстати, на миллион. Я наконец добралась до зеркала и увидела в нём собственное лицо, такое, каким оно должно было стать в моём возрасте. Я помнила себя примерно такой же, может, с более пухлыми щеками. Повзрослевшее на пять лет лицо похудело и стало намного интересней. Глаза казались больше, губы — ярче, как будто поспели. Я всё ещё не могла поверить, что девушка в отражении — я. Привыкла видеть сожжённую кожу, ужасные шрамы и навсегда перекошенные черты. Но в отражении я видела себя. Не кого-то другого — себя. Настоящую Майю Белохвостикову, только правильную, здоровую и такую красивую.