Красивый…
Сердце Мии забилось чуть быстрее. Не от близости мужчины – от тревоги.
Слишком жадным и высокомерным был взгляд нового директора.
Она почувствовала себя слабой продрогшей добычей рядом с сильным и опасным хищником. Хотелось потянуть подол коротенькой рубашки ниже, скрыть себя, спрятать от этого изучающего взгляда.
Госпожа Оикава склонилась в традиционном приветствии. Она говорила и говорила – о школе, о том, как они все рады видеть нового директора. Он слушал, вглядываясь в лица выпускниц, пока не вернулся снова взглядом к Мие.
– Выйди, – приказал господин Такухати.
Кровь бросилась Мие в лицо. Одно дело стоять вот так, среди других воспитанниц. И совсем другое, когда тебя выталкивают вперед из строя.
Стыдно.
Она шагнула, ощущая на себе презрительный хозяйский взгляд. Наступила босой пяткой на камушек и ойкнула, поджав крохотные пальчики.
Мужчина оглядывал Мию изучающе, как товар на рынке. Мерил взглядом снизу вверх, от изящных ступней и стройных длинных ног перешел к бедрам. Их округлая женственность угадывалась даже под мешковатой рубашкой. Тонкая ткань натягивалась на вдохе, обрисовывая контур девичьей груди красивой формы и съежившиеся от холода соски.
Мия вспыхнула и скрестила руки, пытаясь закрыться. Ей всегда казалось, что выражение «лапать взглядом» – просто поэтическое преувеличение. Но сейчас новый директор именно что лапал ее без единого прикосновения, только взглядом.
– Мия Сайто – наша лучшая ученица, – представила ее госпожа Оикава.
– Лучшая, – господин Такухати скептически приподнял бровь, – надо проверить.
Он еще раз взглянул на Мию, задержав взгляд на двух одинаковых браслетах на запястьях – широких бронзовых полосах с клеймом школы, и велел:
– Чуть позже, в моем кабинете.
В одежде Мия почувствовала себя увереннее. Она выбрала самое простое кимоно из темно-синего шелка, без вышивки. Убрала волосы в намеренно скромную прическу сакко – тугой узел на затылке, как носят замужние дамы, и даже не стала украшать волосы цветами.
Но на душе все равно было неспокойно. Мия вспоминала высокомерный и жадный взгляд нового директора и боялась, что все ухищрения окажутся напрасны.
Она опустилась на колени у тонкой перегородки, затянутой расписной рисовой бумагой, звякнула в маленький колокольчик, дождалась отрывистого «входи» и отодвинула дверь.