– Эта картина менее известна, чем блистательная «Всадница». Здесь Джованина изображена уже не юной девушкой, а зрелой женщиной, и не Брюлловым, а неизвестным американским художником. Портрет этот был сделан через несколько лет после переезда воспитанницы Самойловой в Америку в поисках богатого жениха, когда прелесть и свежесть красавицы начали уже увядать.
Стул снова заскрипел: женщина поменяла позу. Теперь она уселась, закинув ногу на ногу и облокотившись о резную спинку стула. Было понятно, что женщина видит себя властной и очень даже эффектной. Этой вычурной позой она, видимо, рассчитывала поразить всех своей мнимой красотой и изяществом, но получилось совсем не бонтонно, как она рассчитывала, а не по-хорошему смешно и сильно вульгарно. Край юбки застрял у женщины между ног, открывая нелицеприятный вид целлюлита на мощной ляжке. Лишённая упругости от возраста и невоздержанности в еде кожа рук складками свисала со спинки стула. Жирное, с обвисшими брылами лицо, отяжелённое неуместным вечерним макияжем, лоснилось в ярком оконном свете.
Создавалось ощущение, что женщине трудно передвигаться, и именно поэтому она так усердно старается занять удобное место. Массивные бриллианты, слишком рано надетые этой несвежей дамой с целью демонстрации её социального великолепия и невоздержанного богатства, казалось, тянули её к полу, так, что можно было подумать, что двигаться она не в состоянни исключительно из-за тяжести ювелирных изделий, инкрустированных великолепными камнями.
Экскурсовода, чья русская бабушка на старой полузатёртой фотографии поражала всех нежной славянской красотой и безупречным станом, слегка замутило. Она отвернулась, чтобы не видеть этого безобразного зрелища.
– Больше портретов Джованины не сохранилось, поэтому проследить её дальнейшую судьбу не представляется возможным. Однако известно, что она умерла в возрасте сорока восьми лет в нищете, так и не найдя достойной кандидатуры для замужества. Виной всему было сформировавшееся тогда в американском обществе мировоззрение, которое в мире получило название «американская мечта». Не имея достойного приданого, красавица оказалась никому не нужна.
– Ну, это основной закон жизни, – теперь грузная дама, перебравшись из центра зала к стене, подальше от яркого солнечного света, лившегося из окна и нещадно выдававшего истинный возраст присутствующих, развалилась на антикварной мебели XVIII века, широко расставив, как мужик, ноги с толстыми ляжками.