– Тебя это волнует? – поинтересовался Ян.
– Волнует, я уверена, что она захочет ехать со мною, а меня раздражает ее манера говорить.
Подлетела Раиса и с места в карьер заявила:
– Ты, Екатерина, – садись ко мне, пусть мужики вдоволь наговорятся, иди Пономарев к адвокату, доставай его разговорами, а я спать хочу, в пятом часу легла. Да смотрите, – гоготнула она, чтобы нам не икалось тут.
Катя, с трудом подавив раздражение, села за руль:
– Раюша, пристегнись, пожалуйста.
– Ох, подруга, как я ненавижу ремень. Да ладно, пристегнусь, ведь волноваться ж будешь.
Подъехав к даче, Катерина разбудила Раису. Выйдя из машины, та вдохнула воздух и сказала:
– Воздух опьяняющий, незачем и пить, – засмеялась она собственной шутке.
– Да, воздух превосходный, у вас тут лес сплошной, – поддержал ее Стас.
– Так, хватит лясы точить, пошли дом смотреть, – оборвала его Раиса, и, переступив порог громыхнула, – а чего же вы кухню не отгородили?
– Чтобы Золушкой себя не чувствовать.
– Ты права, нас, баб, вечно на кухне держат, приготовь, подай, да еще и дай, – усмехнулась она. А я все с ног на голову поставила, Стас и готовит, и посуду моет. Учись у меня, подруга. Я тут твою жену учу уму-разуму, – заявила Раиса, когда Ян и Стас поднялись в дом.
– Чему же, прокурор, учишь?
– Как заставить тебя мыть посуду.
– Меня и заставлять не надо, мне за мытьем хорошие идеи приходят.
– А идея женитьбы тебе тоже за мытьем пришла?
– На лету ловишь, прокурор, – под общий смех сказал Ян.
– А как рояль втащили? – удивилась Раиса.
– Пришлось крыльцо разбирать, – пояснила Катя, раздвигая шторы.
– Какая яб… – не успела договорить Раиса, открывая окно. Ветка яблони ударила ей по лицу, – ого, по морде вдарила Раюху!
– Извини, не успела предупредить, Ян хотел спилить ветку, а я не дала…
– Поделом мне, сунулась поперек батьки в пекло. А эта дверь куда?
Катя отодвинула шторы и открыла окно, рыжая рябина протянула ветку:
– А это комната для вас…
– Ну, Катюха, уважила подругу, ублажила душу. Жаль, что Баринов такую красоту не видит.
– А зимой кругом нетронутый снег лежит, снегири на рябине и солнце в небе.
– Жалко, что камеру не взяла, фотку бы сделала…
– Так выберешь, тут целый альбом. Вот тебе листы бумаги, если написать что-то захочется.
– Да я же не Татьяна Ларина. Разве что к вечности обратиться? Где там мой Баринов?