– Мышь тут ни при чем, – вздохнула Ксюша. – Пойду я, пока…
Мы остались втроем. В комнате быстро темнело, хотя за окнами еще вовсю сияло морозное солнце.
– Вы думаете о том же? – вдруг спросила Раечка.
Мы с Валей встали. Как по команде, толкаясь у вешалки, торопливо оделись, забрали банку с мышью. Дождались Раечку, и все вместе зашагали прочь от дома, в сторону огородов и дальше, через поле к реке.
В поле остановились, Валюшка отвинтила крышку и вытряхнула мышонка.
– Беги, – приказала.
Мышонок юркнул в снег, только мы его и видели.
Банку отнесли к реке, нашли полынью, долго мыли в проточной воде, не разговаривали, думали каждая о своем.
Банку закопали на откосе, где на осыпи была рыхлая земля.
Тщательно мыли руки, до ломоты в суставах от холода.
Возвращались тоже молча.
Неловко простились.
Тихо разошлись по домам.
Дома я подошла к бабушке и, обняв ее, попросила прощения. Она простила, конечно. Не думала я, что зимние каникулы окажутся такими странными, неприятными, даже страшными.
Надо было мышонка отнести на сеновал и скормить сове.
– Брр! – передернулась брезгливо. Забыть бы эту неприятную историю, лезет в голову всякая жуть.
Вечером спросила у бабушки о гробовщике.
– Так гробовщик же на соседней улице живет, – ответила бабушка.
– В каком доме?
– В шестьдесят третьем, а что?
– Да так просто… А мастерская у него где?
– Ближе к кладбищу.
– Ты с ним знакома?
– Да мы тут все друг друга знаем.
– И какой он человек?
Бабушка пожала плечами:
– Неплохой человек, надежный, рукастый.
– Ну да, похоронных дел мастер, – пробормотала я.
Надо дойти до его дома, посмотреть – вдруг пойму, почему он мне снится.
Да, и к чему снится пожар? Надо погуглить… А гробовщик?
Погуглила: оказалось, и пожар, и гробовщик за работой – к ссорам, неприятностям, убыткам.
А бабушка сказала, что пожар – к морозам и ясной погоде. Мол, Рождество на носу.
Рождество…
Неясыть, нахохлившись, сидела на крыше.
– Вот я тебя сейчас угощу, – придерживая одной рукой банку с мышью, я поднялась по лестнице на сеновал. – Смотри, что у меня есть, – я подняла банку над головой, показывая птице жертву, мечущуюся за стеклом. – Как же теперь тебе ее скормить?
Если открыть крышку, мышь убежит, спрячется в сене, ищи ее. Совы не умеют отвинчивать крышки – или умеют? Я с сомнением посмотрела на банку. Вот незадача, что же делать?