- На корабле, по-видимому, разгерметизация. Наш отсек наглухо
задраен. Мой медицинский искин сообщает об обрыве связи с главным
корабельным искином.
- Скафандры здесь есть?
- Все как по инструкции полагается, технические, вон в тех нишах
у выхода размещены. Ты не подумай, Сергей, я бы сама пошла
разведывать обстановку, но не могу покинуть своих пациентов, у них
каждые пять минут что-то менять в настройках лечения
приходится.
Залез в скафандр, проверил наличие закрепленного на поясе
дополнительного картриджа для дыхания. Сутки автономности у него
есть, каждый картридж рассчитан на двенадцать часов бесперебойной
работы. Энергии в аккумуляторе на такой срок не хватит, конечно, но
скафандр и без него вполне функционален, правда, без работы
псевдомышц, требующих этой самой энергии, будет чертовски тяжелым и
неудобным.
Шлюз отработал, как ему и положено, всосав в переходной камере
пригодный для дыхания воздух. Дальше коридор, освещенный аварийным
освещением и с гравитацией втрое меньшей по сравнению с привычной.
Да уж, похоже, реакторам или генератору гравитации каюк приходит.
Причем, учитывая, что даже освещение так и не восстановилось,
гораздо больше шансов, что именно реакторам. Еще немного и корабль,
высокотехнологический продукт рук человеческих, окончательно
превратится в стылый кусок металла.
Первым делом на мостик отправился. Там для капитана вся
информация от систем корабля сходится. Степень допуска, конечно, не
капитанская, но хватит и отдельных допусков в качестве специалиста.
Все же, в качестве члена экипажа, имеющего дополнительную
специальность техника-ремонтника он тоже зарегистрирован, а кому
еще выдавать в подбитом корабле информацию, как не ремонтнику.
Так, за размышлениями дошел до мостика… которого не было. Куча
рваного и потекшего от огромных температур металла и отверстие,
через которое видно звезды…. Тогда пилотская рубка. Она, согласно
задумкам конструкторов о дублировании наиболее важных узлов,
располагалась на удалении от капитанского мостика. Двинулся туда,
по пути фиксируя задраенные люки отдельных корабельных помещений и
кают экипажа. Возможно, там даже остаются выжившие. Или уже не там,
а, как и Бузинкин, бродят по обширным территориям крейсера в
попытке оценить повреждения и принимают меры по собственному
спасению.