Открыв в телефоне Вотсап, я написала:
«Забери свои вещи завтра до обеда, пожалуйста. Ключи оставь в почтовом ящике».
Телефон тут же загудел, как жук, но я сбросила звонок.
Жестко? Да. Может, даже жестоко. Если не сказать хуже. Но кое-кто научил меня, что прощаться стоит именно так. Без слез, объяснений, обвинений. Чтобы не растягивать эту пытку и не бороться с соблазном передумать. Доктор сказал «в морг» - значит, в морг.
Я подошла к окну, посмотрела вниз на темный двор-колодец. Дежавю. Десять лет назад вот так же стояла на этом месте, сражаясь с желанием набрать номер и сказать: «Не уходи!»
Время свернулось в кольцо. Достав из шкафа пыльный альбом с фотографиями, я открыла его на большом снимке двадцатипятилетней давности.
Мы сидели на ограде сквера, как птицы не жердочке. Я в клетчатом сарафане и с двумя косичками. Щербато улыбающийся Тарас-Матрас в джинсовом костюме. Нежная воздушная куколка Люка-Барабас. И рыжий Стас. Наш одноклассник и друг детства. Моя первая любовь. Мой бывший муж.
[1] Строка из песни группы "Машина времени" "Однажды мир прогнется под нас"
[2] Mentula (лат., грубое) - половой член
[3] Выход из метро "Гостиный двор" на канал Грибоедова
5. 5.
Флешбэк-1
Честно отбыв три декретных года каторги, мама с облегчением спихнула нас в детсад и сбежала на работу. В первое утро нашей социализации Тарас цеплялся за ее юбку и за мебель, рыдая так, словно его продали в рабство. Я морщилась: испанский стыд за него был мне хорошо знаком уже в том юном возрасте.
Пока мама безуспешно пыталась отодрать от себя Тараса, из группы в раздевалку вышла девочка и остановилась на пороге. Склонив голову на бок, она с интересом наблюдала за этой сценой. У нее были пушистые светлые кудряшки, голубые глаза и в тон голубое платьице с ромашками.
- Это твой брат? – спросила она. Я кивнула. – А чего орет?
Я так же молча пожала плечами. Тарас заткнулся, словно из него вытащили батарейку. И уставился на девчонку. Мама, воспользовавшись моментом, исчезла.
- Я Люка, - сказало небесное создание, взяв Тараса за руку. – Пойдем. Будем в железную дорогу играть.
Брат безропотно пошел за ней, а я следом. Через минуту мы втроем уже грузили кубики в вагонетки. Так началась наша дружба, перевалившая на четвертый десяток лет.
Люку на самом деле звали не Людмилой, как можно было подумать, а Елизаветой, но сокращение Лиза она не выносила и за подобное обращение могла вполне ощутимо треснуть.