На моё замечание девушка смешно куксится и машинально пробегает глазами по разношёрстной толпе теперь уже выпускников школы. Признаюсь честно – я свой выпускной ждала со страхом и обречённостью; этот дурацкий закон, обязующий совершеннолетних юношей и девушек быть прикреплёнными за каким-нибудь мажором, не лезет ни в какие ворота. Я понимаю, что для нас, малоимущих, это отличный шанс наладить свою жизнь – хорошее образование, за которое платит семья сибарита, лучшие условия жизни и всё такое – но мы, по сути, просто перестаём себе принадлежать. А если ещё и сибарит попадётся бестолковый – вообще хоть караул кричи. Неизвестность всегда пугала меня больше всего остального, поэтому до тех пор, пока не получу письмо со своим распределением, буду чувствовать себя так, словно у меня под задницей кактус.
– Я пойду, поговорю с ним, – извиняющимся тоном «отпрашивается» Алинка, но уходит действительно только после моего одобрительного кивка.
Они очень хорошо подходят друг другу – Веник горячий и вспыльчивый, а Алина – мягкая и спокойная. В периоды агрессии, которые изредка случались с парнем, Медведева становилась для него «пожарником»: без проблем тушила огонь его злости и утихомиривала тогда, когда других он попросту не слушал. В свою очередь Макаров защищал Алину от всего, что, по его мнению, представляло для девушки угрозу, и нянчился с ней, когда она болела или впадала в хандру. Мне в голову частенько забиралась мысль о том, куда запропастилась моя вторая половинка, потому что, на мой чисто субъективный взгляд, если ты не встречаешься ни с кем к концу школы, то уже обречён коротать век в одиночестве. Чем старше становишься, тем явственнее видишь в человеке его недостатки, которые перекрывают всё остальное, и предпочитаешь быть вообще ни с кем, потому что тот идеал парня, который нарисован в твоей голове, реальному парню переплюнуть уже невозможно. Но по счастью меня отношения не волновали настолько, чтобы беспрестанно думать о них и проливать горькие слёзы.
Мысли снова возвращаются к недалёкому будущему, стоит мне кинуть взгляд на свой аттестат. Ещё в девятом классе, когда до моего мозга, наконец, дошла истина о том, что не за горами моё распределение, я дала себе обещание: если сибарит попадётся... хм... проблемный, то я не поленюсь отплатить ему тем же. В смысле – если он решит, что я вполне себе сойду в качестве его игрушки на ближайшие пять лет, то пусть закатает свои губки обратно. В семье, где помимо меня ещё трое старших братьев, я с детства научена давать отпор тем, кто возомнил, что может мной командовать. Иногда прилетало и братьям, так что научить вежливости какого-то избалованного жизнью мажора у меня рука тем более не дрогнет. Помню, однажды зафинтилила брату битой под глаз за то, что мои конфеты без спросу таскал – он неделю с фонарём ходил. Мне было всего семь, и я точно помню, что целилась в лоб и не сильно, а вышло, как вышло – зато к конфетам моим брат больше ни-ни.