— Слушай, Малк, а у твоей волшбы никаких вредных для мозгов
последствий нет? Ты ведь не зря про галлюцинации спрашивал?
Вопрос был настолько неожиданным, что Малк аж поперхнулся.
— А тебе не кажется, что об этом несколько поздновато
спрашивать? — фыркнул он, но потом заметил выражение лица Тиля и
уже гораздо менее резко сказал: — Если ты не забыл, то в башке у
тебя не я копался. Моё дело было якорь с твоего брюха убрать,
остальное меня не касалось. И видения меня интересовали только в
том смысле, что боялся возвращения твоего «соседа»…
Калакара его ответ очевидно не удовлетворил. Он ещё больше
нахмурился, потёр лицо и, не спрашивая, рухнул на привинченный к
стене стул.
— Тогда не понимаю, что со мной происходит. После освобождения
от влияния того менталиста, у меня ни голова не болела, ни мысли не
путались, а сегодня, как ты печать окончательно снял, так сразу и
началось…
— Началось что? — уточнил Малк, в свою очередь так же
нахмурившись.
Нет, у него имелись некоторые подозрения, но ему всё же хотелось
бы услышать их непосредственно от Калакара.
— Шум в ушах, иногда непонятные звуки… Раньше списывал это на
усталость и общее напряжение, но теперь ко всему этому добавились
ещё и непонятные тени перед глазами. Вроде и нет их, а вроде и
есть. Надо только краем глаза смотреть, — Тиль скосил глаза и тут
же заметно вздрогнул. Видимо увидел ту самую тень, очевидно не
самого приятного вида. — Что это со мной, а? Крышу рвёт?
Несмотря на прозвучавший прямой вопрос, отвечать Малк не спешил.
Просто потому что не хотел врать. Ведь он действительно знал, в чём
корень проблемы Калакара, почему появились странные тени и кто во
всём виноват. Всё сходилось к одному человеку — к нему, к Малку. А
если совсем точно, то к проведённому им сразу по прибытию в порт
Третьей Сестры обряду.
— Расслабься, ничего страшного не происходит. Ну или по крайней
мере ничего такого, что я не мог бы исправить, — сообщил он,
наконец, в который раз за сегодня начиная копаться в саквояже.
Достал глиняную миску, очередную колбу с порцией золы Скверны —
её он собрал во время членства в охотничей артели и считал своей
самой большой ценностью, — затем потянулся за стоящей на полке над
кроватью клеткой с живой ящерицей.
— Погоди, ты что, опять как на Сестре будешь гадину эту вонючую
резать? — воскликнул Тиль, проследив за его действиями. Затем
сложил одно с другим и выругался: — Йоррох, так это тот твой
«защитный» ритуал виноват что ли?! Я всё думал, зачем ты ящерицу
эту с собой таскаешь, а тут вон оно что…