– Ладно, ладно, не горячись, – снова гладила мама его по руке и вздыхала, скрывая слёзы. – Отец… он не со зла. Он всем только добра желает. Не для себя старается. Я пойду, пожалуй, – заторопилась она, видя, как каменеет лицо Олега.
Он бы возразил. И привёл тысячу аргументов. Но всё оказалось куда проще, чем он придумывал и выстраивал линию защиты собственных прав.
Покатилось, как снежный ком – не остановить.
– Ты когда приедешь домой? – спросила вечером Лина. Ничего необычного в её видеозвонке не было.
Она часто позванивала. А Олег ей – всё реже. Да, можно сказать, в последнее время и не звонил: сказать нечего, лгать за глаза он не привык. Считал, что при важном разговоре лучше человека видеть воочию, а не через монитор компьютера.
Как-то не по-мужски объявить за тысячи километров: извини, у меня другая, мы разводимся. Но рано или поздно это нужно было сделать, только не так. Лина всё же не заслужила пренебрежительного к себе отношения.
Несмотря на договорной брак и богатого отца, она не была ни стервой, ни избалованной фифой. Они жили неплохо, хорошо даже, если уж по правде. Не хуже других среднестатических семей.
– Скоро, – ответил твёрдо. Да, именно так он и собирался сделать: поехать, поговорить, решить.
– Возвращайся скорее, – вдруг заплакала Лина и прошептала: – Я беременна, Олег.
Это был удар. Он даже сразу не поверил. Засомневался. Подумал: это всё происки отца – рассказал, небось, Линке, убедил повлиять, найти способы. С него станется. Он и не такое проворачивал, если ему очень нужно было. Когда отец идёт к цели, он не гнушается никакими методами.
Но, глядя, как по щеке жены ползёт одинокая слезинка, Олег решил, что не настолько Линка великая актриса, чтобы так играть.
Реальность подобралась ещё ближе, дышала в затылок и подталкивала. Прятаться от мира хорошо. Но рано или поздно приходилось выходить с миром на бой, открыв забрало и нацепив броню. Только мир очень хорошо знал, где у брони уязвимые места, а потому с лёгкостью добирался до тела и ранил.
На следующий день приехал отец. В этот раз он не орал и не гневался. За два дня, что Олег его не видел, отец словно сдал. Будто невидимая болезнь подточила его внезапно – так сильно он изменился внешне.
– Только тебе, конечно, решать, сын, что делать со своей жизнью. Но от того, что ты решишь и как поступишь, зависят жизни других людей. Я не о семье сейчас, хотя зацепит, в первую очередь, и мать, и Глеба, брата твоего. О себе я не беспокоюсь: каждый мужик должен уметь принять удар и выстоять. Я о судьбах тысячи людей, что зависят от нашей компании. У нас… не очень хорошо обстоят дела. И если Ивлев перестанет поддерживать, нам конец. Ну, и тому, что выстроил ты, тоже. Два года для быстро развивающейся компании не срок. И всё, чего ты достиг, превратится в прах.