Да, это было неправильно. Нелогично. Не по-мужски даже.
Чёрт его дёрнул открыть эту злосчастную дверь в надежде, что найдётся кто-то зрелый, умный, немного усталый, но чуткий, кто выслушает его и поймёт.
Он не ждал, что найдётся волшебник и разрешит его проблемы. Ему почти сорок. И у него, оказывается, есть сын шестнадцати лет и шестилетняя дочь. Дети, о которых он ничего не знал. Но они есть. И он, их отец, тоже есть. И что со всем этим делать, он пока не знал.
И это знание-незнание рвало мозг на части. А поэтому ему не было дела до девчонки, что стояла, дерзко задрав перед ним нос. Она хотела что-то ему доказать? Ну что же, пусть попробует.
Лерочка
Он плохо владел собой, но сдерживался, не давал эмоциям выйти наружу. Может, именно это ему было нужно – чтобы прорвало, вскрылось, вылилось из него то, что он так долго контролировал.
И, будь он кем-то другим, а не Олегом Змеевым, возможно, я бы совершенно по-другому построила диалог. Нашла абсолютно другой подход. Но он был тем, кто по касательной прошёл не сторонним человеком, а всё же знакомым незнакомцем, связанным прочно с моей самой лучшей подругой, что поднимала на ноги его детей.
Мне бы ему на дверь указать. Посоветовать хорошего психолога – беспристрастного и мудрого. Но клубок прошлого и настоящего размотался, спутался, превратившись в лабиринт, из которого не так-то просто найти выход.
– Я считаю, у каждого человека есть достоинства и недостатки. У меня они тоже имеются. Как и у вас. Но зачем мне доказывать? Вы всё равно найдёте сотню аргументов, чтобы убедить себя, что это не так.
– Себя? – нехорошо прищурил он глаза и заложил руки в карманы.
Подался вперёд, и я отчётливо увидела, как бугрятся его мышцы на предплечьях – напряжённые и твёрдые, каменные и натянутые до предела.
– Именно так. Вы сейчас предвзяты и не собираетесь слушать и слышать. У вас что-то произошло, и вы ищете повод сорвать на мне злость. Выпустить пар. Я не против. Но для этого совершенно не обязательно перечислять на пальцах очевидные истины, которые вы заранее посчитаете ложью или бахвальством.
Он на миг застыл. Покачнулся, размышляя. Задумался, рассматривая что-то за моей спиной. Скорее всего, Змеев видел что-то своё, личное. Как и до взрыва, что произошёл где-то глубоко у него внутри, но пока так и не вырвался наружу, продолжая разрушать что-то там, в его сознании.