Он отец детей, что воспитывала моя подруга Юлька. Таинственный папаша, о существовании которого мы до поры до времени не знали. Женат, живёт где-то за границей. И вот он по какой-то причине сидит в моём кресле, здесь, на исторической родине, и желает получить консультацию. Наверное. Правда, я ему не хороша, судя по всему.
– Во-первых, Олег Никитович, я никого не должна удивлять, – сказала мягко, не меняя позы. – Во-вторых, мне кажется, у вас были определённые причины прийти сюда. В- третьих, чтобы консультация оказалась эффективной, нельзя, чтобы кто-то скакал вокруг вас и пытался что-то сделать. В нашей совместной работе – не в цирковом представлении, хочу заметить, – очень важен диалог.
– Ну я же с вами разговариваю, – выгнул он иронично бровь и язвительно скривил губы.
– Это не диалог. У вас явное желание, чтобы я вывернулась наизнанку, пытаясь доказать, что я лучшая или профессионал высочайшего класса, а вы тем временем подумаете, сдала ли я нормы ГТО. Но настоящая цель вашего желания прийти к психологу другая же, правда? Так зачем её менять?
– Коней на переправе не меняют? – сшиб он вопросом на вопрос и прищурил глаза, продолжая в меня вглядываться. Немигающий взгляд удава, что размышляет: а не съесть ли ему ещё и вот эту птичку? Не для питания, а развлечения ради.
– Меняют, – улыбнулась ему, показывая, что я дружелюбна и терпелива, как никогда. – Думаю, решение идти к психологу было спонтанным, необдуманным до конца шагом. Если бы вы всё взвесили и решили, то либо отказались бы от этой затеи, либо, осознав важность принятого решения, нашли бы лучшую, по вашему мнению, кандидатуру.
– Вы правы, – согласно кивнул он, чуть помедлив. Надо же. Он ещё и соглашаться умеет. – Это было спонтанное решение. Мне, наверное, нужно было выговориться.
Змеев встал и прошёлся по кабинету, разглядывая интерьер – вдумчиво и придирчиво.
– Но знаете что? – обернулся он ко мне. – Теперь давайте я вам скажу то, что думаю. Раз уж вы хотите диалога, Валерия Андреевна.
И снова всё та же ядовитая ирония в голосе. Видимо, его забавляет называть меня по имени-отчеству.
Я молчала, ожидая, что он скажет, хотя и без того наперёд знала его оценочный вердикт: я не то, что он хотел бы видеть. Не та, кому бы он доверил фонтан своей откровенности. Не случайный пассажир, которому можно рассказать всё. Не расположила к себе, не вызвала доверия. Но меня это как раз абсолютно не смущало: я знала, как зародить в клиенте подобное, за какие струны подёргать.